История противостояния: ЦК или Совнарком - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Войтиков cтр.№ 108

Как известно, главное – начать! Тем более что сотрудничество с органами могло и выйти, как это следует из текста представленного И. С. Уншлихтом в Политбюро проекта, за рамки чистки учреждений от меньшевиков, Московский комитет партии которых, как доложил Уншлихт в ЦК РКП(б) 30 марта, «систематически» вел «преступную, демагогическую, контрреволюционную работу среди московских пролетариев, печатников, химиков и пр.» ^[1492] Из обращения председателя ВСНХ П. А. Богданова от 7 июля 1922 г. к Л. Б. Каменеву, пересланного последним И. В. Сталину для Политбюро ЦК РКП(б) ^[1493] следует, что во вверенном ему подразделении активно арестовывали меньшевистские кадры. Богданов просил об освобождении из-под ареста двух его сотрудников. Политбюро предписало все дальнейшие ходатайства «относительно меньшевиков направлять на предварительное рассмотрение НКЮста и ГПУ» ^[1494].

27 марта 1922 г. В. И. Ленин заявил в Политическом отчете ЦК на XI съезде РКП(б), что политической власти у большевистской партии в конкретных советско-хозяйственных органах вполне достаточно. Более того, у «пролетарского государства России» имевшейся «экономической силы» будто бы было вдосталь и для обеспечения перехода «к социализму». Для такового, по разъяснению вождя, не хватало «культурности тому слою коммунистов, который управляет». По официальным данным, в столице насчитывалось около 4700 ответственных коммунистов, однако вождь сильно сомневался, что эти партийцы ведут за собой государственную машину: «Если правду говорить, то не они (ответственные партийцы. – С.В.) ведут, а их ведут» ^[1495] на поводу старые чиновники. Вождь в очередной раз ставил перед партийцами масштабную задачу по обучению управленческому искусству, причем подчеркивал: учиться следует всем. Для коммунистических ячеек государственных органов эта задача была ничуть не менее актуальна, чем для ячеек крупных предприятий, которым, собственно, и предстояло строить социализм в Советской России.

В. И. Ленин ставил в пример весьегонского (Тверская губерния) большевика А. И. Тодорского, ставшего впоследствии видным военным деятелем и биографом маршала М. Н. Тухачевского. Книжечка А. И. Тодорского «Год с винтовкой и плугом» была издана к первой годовщине Октябрьской революции – 7 ноября 1918 г. Автор рассказал в ней о привлечении буржуазии к воссозданию местного завода и сделал вывод: «Это еще полдела – мало буржуазию победить, доконать, надо ее заставить на нас работать» ^[1496]. Вождь наставлял делегатов съезда: «Даже в 1918 г., когда это было сказано весьегонским товарищем, это было полдела, а теперь – это даже меньше, чем четверть дела. Мы должны заставить [буржуазию] сделать так, чтобы [ее] руками работать на нас, а не так, чтобы ответственные коммунары стояли во главе, имели чины, а плыли по течению с буржуазией. Вот в этом – вся суть. Построить коммунистическое общество руками коммунистов, это – ребячья, совершенно ребячья идея. Коммунисты – это капля в море, капля в народном море» ^[1497]. Поскольку вопрос построения социализма был тесно связан с вопросом о нэпе, В. И. Ленин увязал в задачах партийцам экономическую выгоду от советско-хозяйственных органов с оздоровлением большевистского ядра этих органов: «финансовый кризис […] надвигается. […] Если он будет слишком силен и тяжел, нам придется многое опять перестраивать и все силы бросить на одно. Если он будет не слишком тяжел, он может быть даже полезным: он почистит коммунистов из всяких гос[ударственных] трестов. Только надо будет не забыть это сделать. Финансовый кризис перетряхивает учреждения и предприятия, и негодные […] лопаются прежде всего. Надо будет только не забыть, чтобы не свалили все это на то, что виноваты спецы, а что ответственные коммунисты очень хороши, [поскольку] боролись на фронтах и всегда хорошо работали. Так что если финансовый кризис не будет непомерно тяжел, то из него можно будет извлечь пользу и почистить не так, как чистит ЦКК или Центр[альная] провер[очная] ком[иссия], а прочистить, как следует, всех ответственных коммунистов в хоз[яйственных] учреждениях» ^[1498].

Кроме того, в резолюции XI съезда «Об укреплении и новых задачах партии» организациям РКП(б) предписали «обеспечивать устойчивое руководство советскими учреждениями», а хозорганам – осуществлять подбор и расстановку руководящих работников и воспитывать «всю массу членов партии, работающих в этих органах» ^[1499].

Обострение внутрипартийной борьбы в последний год биологического существования В. И. Ленина показало, что наркоматы и правительственный аппарат, за исключением настроенного про-троцкистски Наркомата внешней торговли СССР ^[1500], были в большинстве лояльны «тройке» Сталина – Зиновьева – Каменева.

30 ноября 1923 г. на заседании Бюро Коммунистической ячейки при Управлении делами СНК в составе А. Злобина, Саврасова, Л. А. Фотиевой, Н. П. Горбунова и кандидатов Морозова и И. И. Мирошникова, от месткома присутствовали Беляев и Захарина, по докладу Ивана Ивановича Мирошникова (партстаж с марта 1917 г.) «О слиянии ячеек СНК и ВЦИК» было решено «поставить вопрос о слиянии ячеек СНК и ВЦИК на закрытом собрании ячейки на следующей неделе» и «считать желательным проведение этого вопроса в дискуссионном порядке через собрание активных работников» ^[1501]. Что интересно, этот самый Мирошников стал единственным из 80 участников собрания членов коммунистической ячейки СНК РСФСР, который 12 декабря не поддержал генеральную линию партии (доклад сделал В. П. Антонов-Саратовский), а выступил с крайне умеренно-критических позиций ^[1502], далеко не доходящих до Левой оппозиции.

В 1923–1924 гг. Центральная контрольная комиссия РКП(б), с благословления сталинского Секретариата, всерьез взялась за фильтрацию коммунистов – ответственных сотрудников государственных учреждений ^[1503]. По словам генерального секретаря ЦК И. В. Сталина, среди большевиков имелась «некоторая толика» получающих «по 1000 и 2000 руб. в месяц» и забывших о существовании партии. «Я знаю факты, – делился позднее впечатлениями с товарищами по партии генсек, – когда ячейка при одном из комиссариатов […] имеющая в своем составе, между прочим, и шоферов, послала шофера для проведения чистки и вызвала ряд нареканий, вроде того, что шофер не должен чистить советских вельмож. Такие факты (то есть приведенный генсеком случай – не единичный. – С.В.) имели место у нас в Москве. Члены партии, оторвавшиеся, видимо, духовно от партии, возмущаются и не могут переварить того, что “какой-то шофер” будет их чистить. Таких членов партии надо воспитывать и перевоспитывать, иногда путем исключения» ^[1504]. Помимо воспитательной функции преследовалась и контрольная – бонзы советские должны были четко запомнить, что они находились в подчиненном положении по отношению к бонзам партийным. По признанию Сталина, «основное в чистке – это то, что люди такого (второго? – С.В.) сорта чувствуют, что есть хозяин, который может потребовать отчет за грехи против партии. Я думаю, что иногда, время от времени, пройтись хозяину по рядам партии с метлой в руках обязательно следовало бы» ^[1505]. Сделать это большевистской диктатуре не мешало и потому, что со старших товарищей брали пример и комсомольские руководители – будущие партийные и советские управленцы: комсомол «обре[тал] чиновничий облик, […] “команд[овал] ”» и «недобросовестно относи[л]ся к своим обязанностям» ^[1506]. Нет сомнения, что заявление генсека, встреченное недальновидными партийцами одобрительными аплодисментами ^[1507], можно было расценить в качестве долговременной программы.