Кто я для тебя? - читать онлайн книгу. Автор: Марго Белицкая cтр.№ 84

«Значит, случилось что-то чрезвычайно важное, раз он решился оторвать Родериха от рояля…».

Многовековой опыт подсказывал Эржебет, что важные события редко бывают хорошими…

Родериха не было почти полчаса, Эржебет уже начала нервничать, когда он, наконец, появился в дверях. Она тут же поняла, что опасалась не зря: супруг был бледен, как смерть. Эржебет вскочила ему навстречу, взяла под руку и усадила на софу.

— Франц-Фердинанд и его жена убиты в Сараево, — бесцветным голосом произнес Родерих.

Эржебет тут же ощутила некоторое облегчение: новость оказалась не такой жуткой, как она ожидала. С наследником престола у нее были скверные отношения. Франц-Фердинанд всегда демонстративно подчеркивал, как ему неприятны венгры вообще и сама Эржебет в частности. Он часто прямо при ней говорил Родериху что-нибудь вроде «вы слишком много позволяете своей жене». Наследник открыто заявлял, что, как только взойдет на престол, преобразует двуединую монархию и даст славянам полное равноправие в Империи. Эржебет, конечно же, не могла такого принять, ведь это означало, что она потеряет почти все подвластные ей территории. Эржебет кровью своих людей давным-давно оплатила их завоевание и считала, что они по праву принадлежат ей. Хорватия, Словения и прочие мелкие страны обязаны ей подчиняться, принять ее культуру. И точка.

Собственно, смерть Франца-Фердинанда была Эржебет выгодна, и оплакивать его она не собиралась. А вот его супругу было искренне жаль. У них была такая красивая история любви: девушка из бедного дворянского рода и наследник огромной Империи. Просто сказка. Вот только «жили они долго и счастливо» не получилось. Осталось лишь «и умерли в один день».

Эржебет взяла со столика графин с водой, плеснула в стакан и заботливо передала Родериху. Он благодарно кивнул, выпил и, похоже, пришел в себя.

— Как это случилось? Кто посмел покуситься на наследника? — засыпала его вопросами Эржебет.

— Убийцу поймали на месте. Конечно же, он один из этих… революционеров. — Родерих выплюнул последнее слово так, будто это был сгнивший овощ. — Из организации «Млада Босна»… Они думают, я совсем идиот и не знаю, кто за ней стоит? Чертова Сербия! Все никак не может успокоиться, дикая девка! Сеет смуту на моих землях… Дает деньги… Подстрекает… Как же! Наверняка, хочет урвать себе кусочек… Создать собственную Империю… И эта мелочь туда же! А ведь годится только на то, чтобы пасти своих свиней!

Родерих был сам на себя не похож, говорил резко, грубо, забыв о привычной вежливости, едва не матерился. Последний раз Эржебет видела его в таком бешенстве, когда было окончательно подтверждено право Гилберта на владение Силезией.

«Хотя не удивительно, что даже спокойный Родерих разозлился… Ведь убили не кого-нибудь, а наследника…».

Любая страна всегда с трепетом относится к своей правящей династии, Родерих не был исключением: все Габсбурги были для него, как родные дети. И сейчас он рвал и метал, наверняка думая лишь о мести.

— И что ты теперь намерен делать? — осторожно спросила Эржебет.

— Сербия сполна заплатит за каждую каплю крови Габсбурга, — последовал четкий ответ.

«Так я и думала… Война».

Хотя Эржебет и была занята своими переживаниями, она не могла не заметить, как в последнее время накалились отношения между странами. Собственно говоря, Европа всегда представлялась ей коробкой с ядовитыми змеями, каждая норовила ужалить другую, оторвать кусок пожирнее. Здесь союзы были кратковременными и непрочными, не было места дружбе, а за ширмой благопристойности плелись интриги. Эржебет часто поражалась, как она в таком мире вообще умудрилась влюбиться в Гилберта. Видимо, она действительно была полной дурой…

Да, в Европе всегда явственно ощущалось разлитое в воздухе напряжение, но в последние годы все было как-то иначе. Заключались неожиданные союзы, старые непримиримые враги вдруг начинали жать друг другу руки. Многие столетия цапавшиеся как кошка с собакой Франциск и Артур, чья вражда уже вошла в поговорку, показушно обнимались на публику. Людвиг предлагал Родериху союз от лица немецкой семьи. Все менялось. А новые договоры о дружбе чаще всего вели к войне.

Эржебет нутром чуяла, грядет очередная всееропейская бойня, возможно на этот раз с участием нового игрока — Альфреда Джонса, который все больше интересовался делами Старого Света… Сейчас достаточно было лишь маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя. И локальная войнушка Родериха с Сербией могла ей стать.

— Насколько я помню, у Сербии заключен оборонительный союз с Брагинским, — заметила Эржебет. — Она наверняка заступиться за нее, если ты двинешь войска. Может, не стоит доводить конфликт до боевых действий и решить все на дипломатической арене?

— По-твоему я должен дрожать перед этим северным медведем? — В голосе Родериха булатной сталью зазвенел гнев. — Он, конечно, силен, но и я не слабак, и не собираюсь терпеть выходки его любимчиков-славян. Как он вообще смеет лезть в дела Балкан?! Они всегда были и останутся моей вотчиной! Пускай Брагинский сидит у себя в Сибири. Она же огромна, куда ему еще? Давиться? Ха-ха! Они все думают, что раз я проиграл Байльшмидту, об меня теперь можно вытирать ноги?! Я им покажу! Мои войска еще будут стоять под стенами Стамбула! И австрийский орел накроет Балканы своими крыльями!

Родерих вскочил с софы, размахивал руками, сжимал кулаки и кричал, словно бился в религиозном экстазе. Только натолкнувшись на изумленный взгляд Эржебет, он успокоился и поспешил вернуть на лицо обычную невозмутимую маску.

— Я пойду в свой кабинет, необходимо связаться с министрами, обсудить ситуацию, — откашлявшись, произнес Родерих. — А ты отправляйся к себе и начинай мобилизацию. Война будет. Можешь даже не сомневаться.

Эржебет еще долго смотрела на закрывшуюся за Родерихом дверь. Теперь ей стоило забыть о решении личных проблем, грядущие битвы были гораздо важнее ее переживаний.

— По крайней мере, в этой войне мы с тобой будем на одной стороне, Гил, — с грустной улыбкой произнесла Эржебет в пустоту.

***

Гилберт сидел в столовой и допивал уже третью чашку кофе: оно всегда отлично помогало ему прийти в себя после бурных попоек. А последние дни он только и делала, что прикладывался к бутылке, ругая себя за то, что поддался на уговоры Людвига и поехал на чертов бал. Естественно, встреча с Эржебет не принесла ничего хорошего. Ее подчеркнуто вежливый тон, сам ее облик — изысканной дамы — все это разбередило уже немного затянувшиеся раны. Аличе еще и посыпала их солью. Гилберт был не в силах смотреть, как они милуются с Людвигом, все в нем кипело от зависти и злости. Как же ему хотелось, чтобы Эржебет тоже называла его «любимым», а он ее «сердечко мое». И обнимал у всех на виду. Но они могли лишь ругаться и орать друг на друга…

Вернувшись домой, Гилберт как всегда прибегнул к помощи лучшего лекарства — алкоголя. Из очередного пьяного забытья его самым грубейшим образом вырвал Людвиг, вылив с утра на голову ушат ледяной воды. И вот теперь злой, как черт, Гилберт сидела на кухне и пил кофе. Оно было ужасно горьким, сколько бы кусочков сахара ни кидай. А Гилберт любил сладости. Сладкие губы Эржебет…