Мятежный век. От Якова I до Славной революции - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 38

11 июня король лично произвел смотр флота в Портсмуте и отобедал на борту адмиральского судна. Царило всеобщее веселье. Несмотря на поражение при Кадисе, сохранялось представление о превосходстве Англии на море. 27 июня 1627 года английский флот отправился в плавание, имея перед собой две главные задачи. Первая состояла в том, чтобы сорвать замысел выдающегося министра Людовика XIII герцога де Ришелье сделать своего монарха властелином морей. Эта роль отводилась Англии. Второй целью предприятия было доставить несколько полков в порт Ла-Рошель на Атлантическом побережье Франции; гугеноты этого города взяли в свои руки городское управление и вступили в борьбу за свободу вероисповедания с французским королем. Близлежащий остров Иль-де-Ре уже находился во власти короля. План Бекингема подразумевал захват той части острова, которая контролирует подходы к Ла-Рошели.

Соответственно, в полдень 12 июля солдаты погрузились в лодки под прикрытием артиллерийского огня своих кораблей. Бекингем носился среди них, подбадривал и подгонял их вперед. Однако его бравады не хватало. Сами солдаты были плохо подготовлены, и далеко не все из них стремились в бой: одни затягивали посадку, другие не занимали отведенных им позиций. Те, кто добрался до берега, не торопились наступать на противника. Бекингем палкой пытался поднять их в атаку, но все напрасно.

Французы воспользовались своим шансом и напали на английские отряды, угрожая сбросить их в море. Тем не менее линию обороны удалось укрепить, и французские силы, находясь на труднопроходимой болотистой местности, решили отступить к безопасным укреплениям форта Сен-Мартен. Тогда Бекингем приказал взять форт в осаду.

Осада превратилась в блокаду, но страдания умножились на обеих сторонах. Женщины и дети внутри крепости молили о милосердии и сострадании, где их просто не было, а солдат Бекингема изнуряли болезни и недоедание. Герцог слал в Лондон срочные послания с просьбой направить дополнительные войска и припасы, но государственная казна была, как всегда, пуста. С приближением зимы английские силы слабели; теперь они практически не имели еды, денег и боеприпасов. Сообщалось, что английские офицеры на Иль-де-Ре «просмотрели все глаза», разглядывая в бинокли морские дали в поисках кораблей из Англии.

Был произведен последний отчаянный штурм форта, но длина штурмовых лестниц оказалась недостаточной. Оставалось только отступить. Однако даже отступление прошло неудачно. 30 октября англичане готовились перейти по деревянному мосту на небольшой островок, с которого собирались грузиться на свои корабли, но не организовали достаточной обороны моста. Под продолжительным артиллерийским огнем пехота и кавалерия пришли в замешательство. Одних перестреляли, других утопили. По приблизительным подсчетам, погибло 4000 человек, выжившие в итоге проделали утомительный путь обратно в Портсмут или Плимут. Осаду Ла-Рошели снять не удалось. Современник событий Дензил Холлис отметил: «Каждый знает, что, с тех пор как Англия стала Англией, она не получала столь позорного удара». Винили Бекингема, называя его «слизняком»:

А теперь, Боже праведный, я смиренно молюсь:

Избави нас от этого слизняка ^[28].

Это было второе за два года значимое военное поражение под командованием герцога. Его знамена теперь висели в соборе Парижской Богоматери как символ национального позора. Народ вскоре стал неприлично называть его «герцог Хукингем». Тем не менее король встретил своего фаворита улыбкой на лице и фактически принял вину на самого себя. «В этой экспедиции вы покрыли себя славой, – сказал ему Карл, – весь позор должен пасть на нас, тех, кто оставался дома». Бекингем действительно не был виноват во всем целиком и полностью. Он проявлял отвагу, но не стратегическое мышление, причем этот его недостаток дополнялся недостаточным вниманием к деталям. Однако значительную часть вины нужно возложить на органы управления внутри Англии, которые полностью провалили обеспечение армии необходимыми деньгами и припасами.

Король собрал военный совет, где настаивал на выделении денег для финансирования новой экспедиции к Ла-Рошели. Защитить этот город он считал делом своей чести. Его советники снова порекомендовали созвать парламент. Это был единственный способ получить деньги без многочисленных протестов и судебных исков. Несмотря на то что Карл ожидал от членов парламента только возражений, споров и петиций, он позволил себя убедить.

Атмосфера парламента 1628 года не обещала ничего хорошего. В начале февраля, за месяц до начала сессии, король выслал письма с объяснением необходимости «корабельных денег» для оснащения нового флота. «Корабельные деньги» – средневековый механизм, с помощью которого в кризисные моменты военный флот пополнялся судами из морских городов; теперь Карл хотел распространить этот сбор на всю страну и собирать его деньгами, а не кораблями. Он приказал соответствующим властям графств «приступить к работе, исходя из истинной стоимости землевладений и имущества жителей». Новая попытка взимать налоги на основании сомнительного правового принципа вызвала яростное сопротивление. Многие города и графства отказались платить. Линкольншир отверг «дополнительный и непредвиденный налог»; Сомерсет отговорился тем, что это «станет прецедентом сбора, которого ни они, ни их предки никогда не платили». Несколько дней спустя Карл, осознав, что его волю будут открыто презирать и его приказам не подчинятся, отказался от этого дела. Король решил «полностью положиться на любовь народа в парламенте».

Он заблуждался. В Вестминстере наблюдалась явная нехватка любви. Король со своим фаворитом не подготовили нужным образом почву для дальнейших притязаний на ресурсы нации, а королевский двор не приложил достаточных усилий, чтобы в кризисный момент наполнить палату общин искренними союзниками. Значительное количество собравшихся 17 марта 1628 года были местными хозяевами с местными претензиями; например, те, кто отказался поддержать принудительный заем, почти наверняка получали место в парламенте. В одном из избирательных округов в депутаты выдвинули вассала герцога Бекингема сэра Роберта Пая. Раздались крики: «Пай! Пай! Пай!» ^[29] На что его противники стали отвечать выкриками: «Пудинг! Пудинг! Пудинг!» – а другие присоединились, выкрикивая в рифму: «Лай! Лай! Лай!» ^[30] Все считали, что «патриоты» подавят «дворцовую партию» и парламент не проработает и восьми дней. Некоторые даже предполагали, что Карл и Бекингем сами подстраивали такой результат. Если парламент не санкционирует средства для короля, он его распустит и обвинит в слабости и несостоятельности перед лицом угрозы национальной безопасности.

На открытии парламентской сессии король объявил, что «пришло время действовать»; ему нужны деньги, и его не интересуют «утомительные консультации». Затем он нанес новое оскорбление, заявив, что не собирается угрожать им, «потому что считает ниже своего достоинства угрожать тем, кто ему не ровня». Становилось ясно, что в этот раз главное противостояние будет происходить не с Бекингемом, объектом атаки предыдущего парламента, а с самим королем.