Убить Пифагора - читать онлайн книгу. Автор: Маркос Чикот cтр.№ 55

«Если я получу его, получу и отношение», — загадал Главк.

Большую часть вычислений он выполнял в голове. Случалось, закрывал глаза и часами пребывал в созерцании мысленных образов. Иногда ему казалось, что решение вот-вот придет — так иным кажется, что нужное слово вертится на кончике языка; тогда он открывал глаза и принимался лихорадочно чертить. Однако вскоре вновь опускал стилос. Штрихи на серебряных пластинах отказывались сообщать ему какой-либо смысл. Он снова закрывал глаза, погружаясь в математическую вселенную идеальных прямых и кривых.

Клиенты, поставщики и партнеры Главка в отчаянии стекались к воротам дворца, но внутрь их не пускали. Правительство Сибариса было обеспокоено необычным поведением одного из своих главных представителей, однако и им не удавалось с ним побеседовать. Принимали — причем немедленно и в любое время — лишь тех, кто заявлял, что может помочь Главку решить задачу. Сибарит пообещал награду, сумма которой в первое время вызвала огромный поток претендентов; однако вскоре прошел слух, что Главк вовсе не был невеждой, которого можно обвести вокруг пальца, и отлично разбирался в математике, тех же, кто пытался его обмануть, приказывал высечь. Поток грамотеев мигом иссяк, что стало для Главка еще одним горьким доказательством того, что никто не знает решения задачи.

Он открыл глаза и увидел, что на гладкой серебряной панели, лежащей у него на коленях, не осталось живого места. Он повернул панель и несколько секунд рассматривал ее покрытую царапинами поверхность. Наконец что-то проворчал и отбросил в сторону. Металлический звон прокатился по залу. Главк решительно встал. Опершись на одно колено, он увидел, что его туника испачкалась и порвалась, но не удосужился спросить себя, сколько дней или недель ее не менял. Вместо этого принялся расхаживать по залу со стилосом в руке, переходя от панели к панели. Осмотрев их, он понял, что все это время изображал один и тот же подход к задаче, не продвинувшись ни на шаг. Блуждания по математической вселенной не позволяли ему задумываться о земном. Он не нуждался ни в еде, ни в питье и более не чувствовал острую боль от воспоминаний о Яко.

Главк улыбнулся смутной улыбкой, которая тронула лишь губы, не оживив прочие части мясистой физиономии. Он чувствовал себя опустошенным.

Отвязал стилос от веревки и принялся царапать стены. На стенах можно было выполнять более обширные чертежи, чем на серебряных панелях. Постепенно их поверхность покрывали огромные круги, дуги и прямые, и это доставляло Главку удовольствие. Словно математические величины, которым с каждым днем все больше принадлежал его разум, защищали его от невзгод физического мира.

Он царапал стену все живее и увлеченнее, стилос издавал резкий неприятный скрип. В такт ему телеса подрагивали, словно охваченные лихорадкой. Однако глаза следили за бороздками с холодным любопытством, словно глаза крупной рептилии, следящей за движением приближающейся добычи.

Бесстрастно и безжалостно.

Увидев выходящую Ариадну, Пифагор догадался, что эту новость она расскажет Акенону. Он только что сообщил ее учителям, и в зале царила атмосфера полнейшей растерянности. Присутствующие разбились на группы, которые запальчиво обсуждали возможные последствия. Многие учителя задавали Пифагору вопросы, не в силах сдержать возбуждение.

— Есть ли шанс?

— Неужели у него так много золота?

— Зачем ему это?

Пифагор терпеливо взирал на смятенных учеников. Затем погрузился в свои размышления, расхаживая по возвышению и на мгновение забыв о кипевшей вокруг суете.

Час назад в общину прибыл гонец из Сибариса. В послании, вызвавшем такой переполох, говорилось, что Главк объявил математическое состязание.

«Хотелось бы, чтобы это действительно было всего лишь мирным состязанием», — обеспокоенно сказал себе Пифагор.

Несмотря на то что Главк и прежде объявлял состязания, на сей раз это было нечто совершенно новое. Начать с того, что вознаграждение объявлено не за решение задачи, с которой справился бы обычный человек, а за нечто, выходившее далеко за рамки возможностей любого философа, включая Пифагора. Награда полагалась тому, кто найдет отношение длины окружности к диаметру. Известно, что показатель близок к трем. Согласно расчетам, произведенным Пифагором, получалось, что первое десятичное число равно единице.

«Однако состязание, объявленное Главком, выиграет тот, кто рассчитает четыре десятичных знака».

— Неужели это возможно? — все повторяли иные учителя.

На самом деле их интересовало, может ли он сам сделать подобный расчет, и ответ был отрицательный. Это значение было одной из самых непостижимых тайн, которую они разгадывали долгое время, и в конечном итоге пришли к выводу, что не имеет смысла прилагать усилия, поскольку ответ лежит вне пределов человеческих возможностей. Мало того, что у них не было надежного способа произвести подобный расчет, они даже приблизительно не могли ответить на вопрос, заданный Главком. «Для чего ему понадобилось решение столь сложной задачи? — спрашивал себя Пифагор. — К тому же такой ценой», — добавил он, вспомнив обещанную награду.

Немыслимая сумма заставляла думать, что Главк относится к делу очень серьезно. «Такое количество золота способно привести в движение мощнейшие силы», — размышлял Пифагор. Относительное затишье последних недель в общине и Совете Тысячи казалось ему ненадежным.

«Возможно, под угрозой мир во всей Великой Греции», — печально заключил философ.

Предчувствие скрытой угрозы, преследовавшее его с первого убийства, после объявления о состязании стало сильнее. Пифагор стоял посреди возвышения и рассматривал присутствующих: своих лучших учеников. На лицах некоторых из них он видел отблески честолюбия. Скорее всего, они рассчитывали получить награду, но это было ошибкой. Пифагору представлялся вулкан: первые толчки в его недрах предвещали неминуемое и разрушительное извержение.

Он поднял руки, требуя тишины.

— Все вы — учителя нашего братства. — Он осмотрел собравшихся. Некоторые из них все еще стояли с поднятыми руками и опускали их, слушая его речь. — Это означает, что каждый из вас отвечает за многих учеников, которые лишь приступают к обучению и чьи умы пока лишены достаточной дисциплины, за множество мужчин и женщин, чье поведение во многих случаях все еще слишком обусловлено животной природой. Ваши ученики нуждаются в том, чтобы вы ими руководили. Поскольку известие о состязании неизбежно достигнет их ушей, вы должны им строго объяснить: притязания Главка — не что иное, как безумие. Сумасбродство, которому ни один член братства не должен посвятить ни минуты.

Он прошелся по возвышению, выдерживая паузу, чтобы слова лучше дошли до слушателей.

— Ни я, ни кто-либо другой не станем решать эту задачу, — продолжал он. — Мы здесь потому, что осознаем всю тщету материального мира. И не изменим наши убеждения даже ради всех богатств Аида. С другой стороны, постоянное присутствие солдат в нашей общине должно напоминать нам о том, что мы находимся под угрозой и наша безопасность зависит от того, сможем ли мы сохранять единство и невозмутимость.