Королевство Бахрейн. Лики истории - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Сенченко cтр.№ 69

Не зевала и Англия. «Паузу безвластия» после решающего сражения между отрядами шейхов Мухаммада и ‘Али, произошедшего на острове Мухаррак, во время которого шейх ‘Али погиб, англичане сочли моментом вполне подходящим для принятия в рамках их соглашений с Бахрейном контрдействий — и направили к берегам Бахрейна эскадру. Шейха Мухаммада, напомним читателю, и четырех его ближайших сподвижников арестовали и вывезли в Бомбей, где заточили в крепость.

Властвовать на Бахрейне с их подачи стал шейх ‘Иса ибн Али Аль Халифа (правил 1869–1923), племянник шейха Мухаммада; и было ему в ту пору, сообщают хронисты, 21 год отроду (38). Шейх ‘Иса, вспоминали посещавшие Бахрейн русские путешественники и дипломаты, был «типичным арабом». Большую часть времени проводил на соколиной охоте; увлекался игрой в шахматы. Законом, в соответствии с которым он вершил суд над людьми, служили ему Коран, обычаи и традиции предков. Правил долго, 54 года. Передал власть (1923) своему сыну, шейху Хамаду ибн ‘Исе Аль Халифа.

При нем распри внутри семейств Аль Халифа практически сошли на нет. Соперников и сколько-нибудь влиятельных оппонентов из страны выпроводили. Вместе с тем стычки между племенами, как на самом Бахрейне, так и с теми, которые обитали в землях Восточной Аравии, прежде всего в Эль-Катаре и в Эль-Хасе, продолжались. Неоднократно возникали острые конфликтные ситуации между шиитами и суннитами Бахрейна. Провоцировали их, при участии персов и турок, пытаясь тем самым расшатать обстановку внутри страны и подвинуть от власти шейха ‘Ису, сыновья и внуки сосланных в ссылку шейха Мухаммада и его сторонников, а также потомки покинувших Бахрейн вследствие разногласий с родом Аль Халифа влиятельных торговых семейств.

На акцию англичан в отношении Бахрейна османы ответили занятием Эль-Хасы (1870) и полуострова Катар (1871). Англия, как водится, не преминула воспользоваться происшедшим — и установила над Бахрейном британский протекторат де-юре (1871).

Практически сразу же вслед за этим на Бахрейне зародилось и дало о себе знать «движение неповиновения», активно поддержанное Османской империей и Ираном. В 1874 г. оно инициировало восстание, решительно подавленное властями.

Когда в 1875 г. восстание вспыхнуло вновь, то Британская империя в целях его погашения направила к берегам Бахрейна военную эскадру, и тогда же приняла решение насчет постоянного пребывания в водах Бахрейна английских военных судов.

В 1891 г., говорится в одном из документов русского консула в Басре, надворного советника А. Адамова, имея в виду «окончательно пресечь Турции возможность какого бы то ни было влияния на внутренние дела Бахрейна, Англия заставила Порту… отказаться от намерения строить военные укрепления на Катарском полуострове» (в Зубаре) (39).

Британия зорко, по выражению русских дипломатов, оберегала свои интересы на Бахрейне. О том, как она поступала с теми, кто создавал угрозу этим интересам и противился ее воле, рассказывают документы Архива внешней политики Российской империи.

Так, в столкновении Бахрейна с Катаром в 1896 г., докладывал консул Российской империи в Багдаде Алексей Федорович Круглов, британцы «выказали озлобленную жестокость». Причиной столкновения стал уход с Бахрейна в Катар племени ал-‘али. Вождь этого племени, шейх Султан ибн Салама, заключил союз с правителем Бида’а из рода Аль Тани и получил разрешение турок на обустройство поселения на побережье Катарского полуострова. Англичане, не желая допустить такого развития событий и образования подконтрольного туркам поселения в местности у Зубары, что напротив Бахрейна, «направили туда свои военные суда». Приказ, отданный командиру эскадры, гласил: «Лодки и баржи племени ал-‘али, не поладившего с семейством Аль Халифа и переселившегося с Бахрейна в Катар, захватить! Образования ими поселения в районе Зубары не допустить!». Когда же шейх этого племени, несмотря на предъявленный ему ультиматум, не пожелал покинуть Зубару, то английские канонерки открыли огонь по стоявшей у Зубары флотилии племени ал-‘али. «Более 40 парусников потопили; 120 других арестовали» и увели. «Треть владельцев захваченных судов участи, их постигшей, покорилась, и уплатила дорогую пеню за возврат своих парусников». Те же, кто оказался не в состоянии оплатить «наложенный англичанами штраф, лишились своих барж» — их затопили (40).

Помимо важного для Британской империи в плане контроля над обстановкой в Северо-Восточной Аравии географического местоположения Бахрейна, он представлял для британцев и значимый торгово-коммерческий интерес. Так, в 1895 г. доля Англии в бахрейнском ввозе составляла более 66 % (при суммарном внешнеторговом обороте Бахрейна в 776,3 тыс. фунтов стерлингов). Почти весь улов жемчуга, стоимостью в 309 тыс. фунтов стерлингов в 1896 г., оказался в руках подданных Британии — ушел с Бахрейна в английские колониальные владения в Индии, а оттуда — в Англию (41).

Информируя о деятельности Англии в Персидском заливе, стремившейся к колонизации всего Арабского побережья, дипломаты Российской империи указывали в своих донесениях на настоятельную необходимость усиления Санкт-Петербургом внимания к событиям, разворачивавшимся в том районе мира. «Мы совершенно лишены сведений из обширного района Персидского залива и Аравийского моря, — отмечал в депеше (22.02.1896) русскому послу в Константинополе Александру Ивановичу Нелидову (1835–1910) Виктор Федорович Машков (1858–1932), служивший в 1896 г. секретарем российского генерального консульства в Багдаде, — где, похоже, мы должны… ожидать крупных и неприятных сюрпризов со стороны англичан. Являясь уже издавна полноправными там хозяевами de facto, они не преминут, вероятно, воспользоваться первым удобным случаем, чтобы сделаться ими de jure». Есть уже «настоятельная необходимость иметь более или менее правильно организованный близкий надзор за этими краями» (42).

В обоснование своей бурной деятельности в Персидском заливе англичане, сами себя наделившие полномочиями по обеспечению его безопасности, в том числе по защите судоходства на тамошних морских коммуникациях, активно распространяли слухи о некой «русской угрозе» Заливу. Всячески стращали правителей княжеств Прибрежной Аравии готовившимся, дескать, Россией «прыжком к теплым морям», ее нацеленностью на обретение морского порта в Персидском заливе.

Повышенное внимание в Персидском заливе в конце XIX столетия англичане уделяли Бахрейну. Называли его «ключом к Эль-Хасе», равно как к Кувейту и Мохаммере, которые именовали «дверями» в Южную Месопотамию.

Княжество Мохаммера (Мухаммара), отошедшее к Персии по Эрзерумскому соглашению в 1847 г., располагалось на канале Хаффар, соединявшем Карун с Шатт-эль-Арабом, и играло очень важную роль в торговле Персидского залива. Шейх Мохаммеры, как следует из донесения В. Машкова от 03.06.1897 г., «признавался персидским правительством лишь простым губернатором Мохаммеры, но на самом деле был ее полным владетелем». В 1896 г. у власти там находился шейх Миз’ал. Он располагал «тремя пароходами на реке Карун и большими личными средствами; его ежегодные доходы превышали 40 тыс. турецких лир». Имелись у него и собственные регулярные войска. Помимо всадников, которых выставляли по требованию шейха подвластные ему арабские племена, численность его регулярных войск доходила до 1 000 человек. Англичане, по словам В. Машкова, «всячески обхаживали» шейха Мохаммеры; «даже коммерческие их пароходы приветствовали шейха несколькими пушечными выстрелами, как независимого правителя, проходя мимо его резиденции на Шатт-эль-Арабе».