Бесконечные вещи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 50

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Бесконечные вещи | Автор книги - Джон Краули

Cтраница 50
читать онлайн книги бесплатно

Между тем, каждый день, когда была возможность, Осел отправлялся в еврейский квартал, к дому рабби, к знаниям и надежде.

Он выучил девять основных методов вычисления или гематрий, как их описал Моше Кордоверо [313]. Каждая из букв, посредством которых был впервые создан этот мир, а гематрия — это не что иное, как замена одного имени другим с тем же нумерологическим значением, которое можно вычислить бесконечным числом способов, поскольку буквы названий букв — алеф для алеф, бет для бет — имеют свои собственные нумерологические значения, которые тоже могут сблизиться [314], и при таком положении вещей два идентичных в нумерологическом смысле слова никогда не будут полностью идентичными, ибо их идентичность проистекает из разных расчетов.

Он открыл для себя — хотя знал об этом раньше, и вообще ему казалось, что он уже знал все то, чему научился, будучи ослом, кроме того, как спать стоя и переносить грузы весом с него самого, — что все имена божества, могущественные semhamaphoræ [315], которые есть тени идей, спрятаны в буквах, составляющих небылицы, истины и законы писания. Вся еврейская библия [316] — не что иное, как одно Великое Имя, выраженное в квази-бесконечных превратностях алфавитного вычисления.

Но, чтобы это было так, каждая история, содержащаяся в писании, возникла в первую очередь лишь для того, чтобы быть записанной определенными словами, имеющими определенное числовое значение. Если бы Самсон подобрал не челюсть осла, а бедренную кость тигра, из истории исчезло бы одно из имен Бога.

«Неужели это всего лишь сказки?» — спросил он рабби.

Они сидели (по крайней мере, рабби и его секретарь) во внутреннем дворике bet ha-midrash. Осел — после множества уроков оставшийся ослом — смотрел, как тупое перо рабби погружается в роговую чернильницу, которую держал его секретарь, и чертит на бумаге червеобразные буквы, одну за другой.

«Нет, — ответил рабби. — Эти события произошли на самом деле, и они также имеют скрытое значение. Всемогущий благоволил Аврааму не потому, что тот был хорошим человеком, но потому, что он был Авраамом; и все же Авраам не стал бы Авраамом, если бы не стремился быть хорошим человеком. Это касается всех нас».

«То же касается всех нас, — сказал секретарь по-латыни. Idem ac omnibus [317]».

Однако так ли это, касается ли это нас в той же мере, что и Авраама? Занятия продолжались, а Осел размышлял о своей собственной истории, которую он не мог представить себе прежде, чем она произойдет; эта история выдернула его из огня, как головешку из костра, отметила как носителя знания, которое он больше не понимает, привела в эту страну, в этот город и в этот переполненный людьми зловонный квартал. Как далеко придется зайти, в каком виде, к какому концу.

Мы пытаемся выбрать добро, думал он, темные и невежественные, чтобы стать мудрыми: и, поступая так, мы выбираем то, из чего будут составлены истории — истории, которые будут воплощать, содержать или скрывать имена Бога, состоящие из тысяч и десятков тысяч букв. Эти имена — скелет сложившегося Мира, Год, в котором мы живем, и Душа, которую мы ощущаем в себе, — возникли в историях, которые мы творим. Но эти истории нельзя познать, пока наша работа не создаст их; поэтому нельзя познать и имена; поэтому нельзя познать и конец мира, который мы творим.

«Не нам предстоит завершить работу, — сказал рабби маленькому ослику, — но и не вольны мы освободиться от нее» [318].


Прошел год, прежде чем Осел нашел выход из своего затруднительного положения, и нашел он его сам.

Великий Моисей рассказывал истории о создании мира, пришествии людей и животных, об ангелах и демонах, праотцах и героях, грешниках, путешествиях и карах; эти истории содержали все имена Бога, составленные из слов с изменившимися числовыми значениями букв. Так сказал рабби. Но тогда, сделал вывод Осел, эти священные истории можно заменить другими историями о других путешествиях, карах, героях et cætera [319]; и — если они рассказаны словами, имеющими те же числовые значения, — эти истории будут передавать те же имена и числа, то есть Великое Имя и Великое Число. Но, когда он рассказал о своем открытии рабби, тот, возмущенный, прогнал его.

Но он не ошибался и знал это. А значит, его собственное маленькое имя и соответствующее ему число, число всей его истории, могут быть переставлены, переведены, перевернуты, уменьшены, умножены и поделены, а затем заставят выкликнуть новое имя, имя нового существа, отличного от прежнего, но полностью ему равноценного, с новой историей — историей, которая одновременно свершается и еще не случилась.

И на это имя и историю или в него он сможет вдавить, влить, вбить, привязать, вселить или всунуть себя и свою душу, как он когда-то вселил себя и свою душу в тело и сердце осла, возможно, похожими способами, но только не нумерологическими. (Но какими? Как он сделал это? Он не мог вспомнить.)

Тогда он взял заработанное актерством золото и заказал (тому же самому мастеру, который служил потом Иоганну Кеплеру в замке на холме) большой набор соединенных между собой медных колес, на которых были нанесены риски и числа, как на астролябии или пропорциональном циркуле Фабрицио Морденте [320], а также буквы еврейского, латинского, греческого и, для ровного счета, Божественного алфавита Раймунда Луллия [321]. Ибо signacula [322] Моисея были чудесны, и иероглифы Эгипта тоже, но все письмена и образы, составленные из них, столь же чудесны и вечны, равно как и мир.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию