Политический дневник - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Розенберг cтр.№ 88

Для начала – совершенно секретно – в целях научно – теоретических исследований… Розенберг, теперь настал ваш час».

Я выразил благодарность и пообещал приложить все силы.

Мне ни к чему пояснять свои чувства. Итак, 20 лет антибольшевистской работы должны принести свои политические плоды, если угодно, войти в мировую историю…

Миллионы… и их судьбы передаются в мои руки. Германия на века сможет освободиться от гнета, который испытывала в различных формах снова и снова. Проклянут ли миллионы других однажды претворение этой необходимости в жизнь…, какое это имеет значение, если грядущая великая Германия благословит эти деяния ближайшего будущего!

3 апреля я выступал в Позене перед аудиторией в 12 000 человек, в основном переселенцы из числа фольксдойчей. Мне пришлось демонстрировать понимание и вместе с тем твердость в отношении обеих сторон. Игнорирование и издевательства над балтами, чьи судьбы мне знакомы не понаслышке, нельзя причислить к славным страницам деятельности рейхскомиссариата (некоторые свои соображения я честно и открыто изложил в письме к Гиммлеру). Некоторые балты со своей стороны с непониманием отнеслись к тому обстоятельству, что новый гау, расположенный посреди территорий, населенных поляками, не может удовлетворить всех нужд. – После собрания обе стороны остались удовлетворены, что меня порадовало. Товарищеский вечер с участием представителей партии и государства, а также 70–ти балтов, также помог найти общий язык.

На следующий день я продиктовал текст докладной записки № 2 о России, в которой обосновал некоторые целевые установки на возможный случай грядущего столкновения ^[881].

Решить кадровые вопросы будет непросто, так как всем нужны самые лучшие люди ^[882].

В воскресенье вечером у фюрера побывал капитан только что возвратившегося из плавания «Адмирала Шеера» ^[883]. За 5 с половиной месяцев он пересек Индийский океан, всю Атлантику от Буэнос – Айреса до Исландии мимо родных берегов. Потоплены суда: 150 000 тонн. Кап[итан] свежо и остроумно живописал свою одиссею; за шутливым тоном стоит, однако, серьезная работа.

Сегодня последовала неизбежная реакция на сербскую провокацию.

Миссия Маллетке: 3–го он говорил с Мачеком, тот оказался абсолютно несостоятелен. Внезапно испугался самостоятельности хорватов, до того постоянно требуемой; вместе с тем признает, что Белград должен дать Г[ермании] сатисфакцию; он сам хочет вести переговоры в Берлине, но о разделении Словении не может быть и речи. Его заявление для печати началось словами: «Я христианин». Далее библейские цитаты.

Вечером от Маллетке из Вены поступил звонок: переговоры с Мачеком прошли безуспешно; но он, полон уверенности, направляется в столицу (Белград). Последнее мы можем истолковать лишь так, что прочие лидеры хорватов не хотят соглашаться с позицией Мачека. Сегодня все началось. Объяснение возм[ожным] надеждам Маллетке, вероятно, скоро последует.

1 апреля[1941] Вторник. Поскольку ситуация с паспортом Маллетке никак не прояснялась, я позвонил Хевелю и поставил его в известность о том, что Маллетке должен получить не курьерский, а дипломатический паспорт. Позже Хевель перезвонил мне: Маллетке получит то, что хотел: служебный паспорт и курьерский пропуск (служебный паспорт не гарантирует дипломатического иммунитета). Столь же четко сформулированное поручение – аналогичное тому, которое М[аллетке] получил после моей беседы с фюрером 31.3. – М[инистерство] и[ностранных] д[ел] в тот же день дало одному из своих представителей. Таким образом, Маллетке опередили.

3.4. депеша Маллетке на мое имя отправлена в Берлин; одновременно и Риббентропу. Генеральный консул Фройнд ^[885] сообщил, что депеша была получена в Берлине не позднее 11 часов вечера.

Я эту депешу не получил. 4.4. и 5.4. я около полудня обращался в рейхсканцелярию к Хевелю, чтобы узнать подробности. 5.4. Хевель достает из сумки потрепанную машинописную копию, содержащую текст телеграммы из Югославии о переговорах Маллетке с Мачеком. В конце телеграммы сказано, что я получу от него информацию. Я истребовал от Хевеля копию и получил ее 6–го числа (после того, как началась война ^[886])! Если бы я случайно не поинтересовался у Хевеля в рейхсканцелярии, то М[инистерство] и[ностранных] д[ел] не сообщило бы мне вообще ничего.

Маллетке сказал, что ждет указаний. В телеграмме об этом ничего не сказано. Мне не о чем доложить фюреру, поскольку М[инистерство] и[ностранных] д[ел], в чьих руках сосредоточены средства связи, обошло меня.

5.4. в первой половине дня из Вены поступил загадочный звонок. Якобы Мачек отклонил предложения Маллетке, однако тот, в свою очередь, «полон уверенности» и направляется в Белград. Я сообщил об этом Хевелю, когда тот принес телеграмму. Я был уверен, что Маллетке уже покинул Аграм. Теперь я ежедневно спрашивал Хевеля, есть ли какие-нибудь новости. Спустя несколько дней Хевель рассказал, что пришло сообщение: дела в посольстве в Белграде идут хорошо; имя Маллетке напрямую не упоминается, однако следует полагать, что он в числе прочих – там.

М[инистерство] и[ностранных] д[ел] при этом знало, что Маллетке не покидал Аграм, о его присутствии там М[инистерству] и[ностранных] д[ел] было сообщено из Аграма по официальным каналам.

Таким образом, я не получил предназначавшуюся мне телеграмму и не был поставлен в известность о местопребывании Маллетке. Таким образом я был лишен возможности 4–го или 5–го числа получить указания от фюрера.

Ежедневно присутствовал на обеде у фюрера. 7–го пришли первые сообщения с юго – восточного фронта: ожесточенные сражения. Фюрер заметил, что ему жаль, что приходится сражаться с греками, он все – таки не может не вспоминать о древних эллинах. Никогда на Афины не будет сброшена бомба! В связи с оценкой грандиозной выставки в Риме, посвященной эпохе императора Октавиана Августа ^[887], фюрер восторженно отзывался об этом Древнем Риме. По его словам, мы ненамного ушли вперед за исключением нескольких изобретений, связанных со сталью и железом. В отношении гигиены Рим опережал нас. Даже в период упадка он был великолепен; понятно, отчего молодые германцы были поражены увиденным. В конце концов, каждая эпоха порождает такого бога, который отвечает ее сущности. Сравнивая величественную голову Зевса – Юпитера с замученным Христом, начинаешь осознавать весь масштаб различий. Какой свободной и исполненной радости предстает Античность на фоне инквизиции, охоты на ведьм и сожжения еретиков. Лишь последние 200 лет людям удается вновь вздохнуть свободнее. Верно сказано (Шопенгауэр?), что Античность не знала двух зол: христианства и сифилиса. – Я указал на то, что некоторые считающиеся либеральными, но все же свободные историки кое-что смогли увидеть в правильном свете: так, Буркхардт ^[888] в своей работе «Век Константина Великого» описал приход христианства в Рим смело.