Политический дневник - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Розенберг cтр.№ 23

Затем вчера фюрер подробно изложил свое видение ситуации, оно абсолютно точно совпадает с моим мнением, высказанным два дня назад господину фон Чарада ^[262], другу Гёмбёша.

Катастрофа, подобная той, что случилась в 1918 году, не может быть «пересмотрена» через 10 или 20 лет. Империи могут быть уничтожены в нескольких сражениях, но на их восстановление требуются десятилетия и столетия. Со стороны Венгрии было бы по-детски наивно жаловаться во все стороны. Они должны признать: 1. Италии они нужны не для того, чтобы вести итальянскую войну, а чтобы использовать Венгрию против Югославии в своих целях. Рим не потерпит того, чтобы на месте Югославии выход к Адриатическому морю получила сильная Венгрия. В лучшем случае Венгрии достанутся немецкие области Югославии, в чем мы, исходя из политики Венгрии к [национальным] меньшинствам, вовсе не заинтересованы. В то же время, так как Венгрия будет занята на юге, от нее снова откромсают территорию в другом месте. Поэтому первым делом: компромисс с Югославией. Затем с Румынией. Обеим странам с немецкой стороны будет разъяснено, что им вовсе не нужен вечный венгерский очаг напряженности под боком, они должны быть довольны тем, что интерес Венгрии будет отвлечен в третью сторону, туда, где миллион венгров живет непосредственно у нынешней венг[ерской] границы ^[263].

Кроме того, Россия сегодня является крупной военной силой. В интересах Румынии возвести как можно более мощный бастион на востоке, то есть она должна ориентироваться на Г[ерманию] и Польшу. Г[ермано] – польский союз не распадется через 10 лет, а будет существовать дальше. Каковы дальнейшие намерения Польши на востоке, лежит вне сферы наших интересов.

Я предложил, чтобы торговые переговоры между Г[ерманией] и Румынией были отложены до моего визита к королю Каролю, чтобы в случае их успеха не дать господину Титулеску козырь в руки. Положение Румынии незавидно, она должна искать себе новых друзей. Фюрер согласился.

Историю с Комненом – Герингом – Нейратом я, по желанию фюрера, изложил письменно. Он убежден, что К[омнен] привирает, в связи с этим можно было бы избавиться от него, как от человека Титулеску в Берлине.

Затем я докладываю об Англии: о последней поездке Обермюллера в сопровождении двух представителей нашего Министерства авиации, посещение завода в Бристоле, визит к лорду Лондондерри и маршалу авиации Митчеллу. Последний показал О[бермюллеру] – первому немцу вообще – все устройство английской авиации. Переписка по этому поводу ведется через В[нешне]п[олитическое] в[едомство].

Далее: Ропп вернулся из Лондона. Он встречался с герцогом Кентским ^[264]. Вот кто был тот таинственный «советник короля». Он был представлен на балу, затем частная беседа до 3 утра. Сын короля повторил недовольство Е[го] В[еличества] сообщениями англ[ийской] прессы о Г[ермании]. С тем, что Германия вооружается, здесь примирились, важнее иметь точное представление о менталитете руководящих персон. Агрессивны ли они или хотят идти естественным политическим путем? Каков Гитлер? Гесс? Розенберг? В ответ Ропп поделился своим многолетним опытом. Я доложил об этом фюреру.

Долгая беседа с сэром Канингхэмом ^[265], посвященная тем же проблемам. Он пишет отчет Саймону ^[266] и как гость на свадьбе герцога Кентского сделает доклад корол[евской] семье.

Хотим сейчас пригласить Ллойд – Джорджа, предпринимаются шаги в частном порядке ^[267].

Лекка телеграфирует из Бухареста: все в порядке. Прибывает завтра, так что вскоре еду с визитом к королю Каролю.

Сегодня вечером доклад о «Первом немецком рейхе» для 5 миллионов молодых слушателей по всем радиопрограммам.

В воскресенье я был в Дюссельдорфе: «День техники». Впервые полемизировал с дурацкими «Исследованиями», направленными против моей книги. Когда обербургомистр приветствовал меня словами: «Само имя Р[озенберга] – это программа», раздались бурные аплодисменты. Наше дело пробьет себе дорогу.

В воскресенье снова был у фюрера и передал ему служебную записку о настроениях в Англии (смотри записку ^[268]). Фюрер снова был полон энергии и подробно рассказал, что он сообщил Франсуа – Понсе и Фиппсу насчет лондонского коммюнике ^[269]. Германия отказалась от наступления на Эльзас – Лотар[ингию], это по-прежнему демилитаризованная зона, так за что ей сейчас проливать кровь на польско – русс[кой] границе! Он и не думает об этом! Если уж проливать немецкую кровь, то в ином месте.

Кроме того, с нами сейчас говорят с куда большим уважением. Геринг сказал английскому маршалу авиации: наш самолетный парк невелик, но хорош. За каждую бомбу, сброшенную на Г[ерманию], мы можем ответить своей бомбой над чужой территорией.

И еще: наш новый пулемет ^[270] – чудо техники. Тяжелая артиллерия – превосходит таковую у других! Я сказал фюреру, что Г[ермания] никогда не забудет того, что он сделал.

Сегодня партия празднует 15–летний юбилей провозглашения [своей] программы ^[271]. После торгового праздника в Галле и праздника Шопена в Дрездене я вернулся несколько разбитым и с распухшей десной. Поэтому я не показываюсь на празднике. Но память о 24.2.1920 жива во мне как никогда – ведь лишь сейчас тот факт, что старая система была разрушена и на месте полностью разоруженной страны в течение двух лет возникла империя, которую уважают, страна, которую никто не посмеет тронуть, не подвергая себя большому риску, воспринимается как чудо. Это показал нам съезд гауляйтеров, на котором Мильх во всех подробностях говорил о юной немецкой авиации, а Геринг с законной гордостью заключил, что, если не считать России (положение в которой не вполне просматриваемо), Германия будет к осени иметь сильнейшую авиацию мира. В этот день мы впервые ощутили реальность немецкого возрождения и начало государственного восстановления немецкой чести.