Политический дневник - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Розенберг cтр.№ 22

Итак, на контрудар из Рима последует ответ. Они там заметили, что сейчас на карту поставлено все, и державшаяся 2000 лет чужеземная осада будет прорвана. «Osservatore Romano» ^[254] в ярости пишет, что я опаснее Немецкого движения веры ^[255]. Я тоже так думаю, так как на уровне борьбы за ценности положение Рима не так многообещающе, как прежде. Римское христианство построено на страхе и смирении, национал-социализм – на мужестве и гордости. Сейчас римским проповедникам приходится даже, чтобы не отставать, говорить о «героическом Христе». Надеюсь, это попытка фальсификации со стороны благочестивцев запоздала. Великий перелом начался.

Сегодняшняя победа в Сааре ^[256] воодушевила всех нас. Аманн и я отправили фюреру совместную телеграмму: после всех беспокойств громадный успех для него и доказательство, что идея «Германии» становится мифологическим событием даже в глазах бывших противников.

Епископ Глочестерский прислал мне свою книгу и с ней письмо. С недавнего времени мы состоим в переписке. Его преподобие Ходсон рассказал ему о Нюрнберге и, очевидно, сообщил, что я вовсе не такой кровожадный людоед, каким меня считают в благочестивых церковных кругах. Епископ написал весьма любезное письмо, в котором выразил, однако, опасения за будущее христианской идеи. На что я ответил, что те прелаты Германии, с которыми [я] боролся, заключавшие союзы с атеистическим марксизмом, не могут требовать любви к ним. В остальном существует свобода совести, которую государство не может подавлять в угоду господствующим конфессиям. В ответ на что пришло письмо, защищающее свободу совести, но выражающее опасения за антихристианские речи на образовательных курсах. То есть прежняя позиция духовенства: государство должно защищать старые конфессии, но иные речи непозволительны! И это они называют «свободой совести». Пройдет еще некоторое время, пока они привыкнут к равноправию, но они привыкнут.

Несколько дней назад снова прибыл барон де Ропп. Тайно: об этом известно лишь мне и фюреру. Е[го] В[еличество] король Англии ^[257] выразил своему политическому советнику немалое удивление в связи с тем, насколько плохо Англия была осведомлена об истинном положении в Сааре. И даже «серьезная пресса» здесь дала осечку. Это недовольство вызвало немалое волнение. Советник, о котором идет речь, обратился в Министерство авиации, которые постоянно (от меня) получало информацию, и попросил детально осведомить его о положении в Германии. После чего майор Уинтерботэм позвонил де Р[оппу] и просил его прибыть в Лондон. Р[опп] встретится с советником короля в клубе и сообщит ему то, что необходимо знать обо всем Движении. Вчера он уехал.

Лекка снова приехал из Бухареста. Одно изменение: Авареску ^[258] ориентируется на либералов и выпадает из запланированной комбинации. Но намерения короля Кароля в принципе сохранились. Большой конгресс Гога, поэтому его текст. Гога побывал в Риме, где ему был оказан любезный прием. Рим ведет зондаж во все стороны, вместо того чтобы сконцентрироваться на Средиземноморье.

Во время приема перуанского посланника румынский посланник Комнен ^[259] сообщил мне следующее: Геринг заявил королю Каролю относительно венгерских требований: мы (немцы) достаточно сражались за другие народы, вопрос о поддержке Венгрии против Румынии для Г[ермании] не стоит. На вопрос, выражает ли он свое личное мнение, Геринг ответил: это мнение фюрера. То же Г[еринг] повторил 2 днями позже югославскому посланнику. Счастливый К[омнен] передал информацию в Бухарест. Побывал там и затем передал Нейрату заявление Титулеску ^[260], согласно которому Румыния стремится делать все для дальнейшего улучшения отношений с Г[ерманией]. К этому Комнен присовокупил выражение своего удовлетворения касательно заявления Геринга. Но тут Нейрат поднял палец: дела обстоят все же не так. Конечно же, Г[ермания] не начнет войну из-за Венгрии. «Но мы тоже ревизионисты, и поэтому будем морально поддерживать Венгрию в ее устремлениях».

И теперь К[омнен] спросил: то есть в Г[ермании] внешней политикой занимаются 2 человека или даже больше? При этом он очень разволновался и всячески меня умолял никому не рассказывать об этом происшествии, на что я ответил, что должен сообщить фюреру, и изложил затем Комнену нашу позицию: мы всегда боролись с французской точкой зрения на объединения «победителей» и «побежденных». Поэтому для нас не существует фронта ревизионистов как такового, а каждый случай рассматривается отдельно. Разумеется, среди документов 1919 года существуют предписания, которые должны быть пересмотрены, другие соглашения, о которых можно будет говорить позже, но есть и такие, которые и в длительной перспективе вряд ли могут быть отменены.

Добрый Комнен, вероятно, почувствовал, что наговорил лишнего, и испугался, что М[инистерство] и[ностранных] д[ел] прознает об этом, вытер пот со лба и еще раз попросил держать разговор в секрете.

М[инистерство] и[ностранных] д[ел] снова показало, что ничуть не изменилось.

На следующий день меня посетил присланный Комненом князь Караджа ^[261] из Бухареста, новый союзник Авареску и либералов, назвал себя представителем «новой партийной группировки» и тоже рассказал о своих попытках сближения с Германией.

2 раза подробно беседовал с фюрером. Он заявил, что весьма скептически относится ко всем обещаниям относительно грядущих изменений, в том числе в румынской партийной жизни. Если бы, напротив, я смог бы отправиться к королю Каролю и затем непосредственно доложить фюреру, что тот твердо намерен изменить курс, то он бы это только приветствовал. Тогда я немедленно отправил Лекку в Бухарест с указанием прислать мне новое приглашение от Гоги с условием, что у меня будет достаточно времени на переговоры с королем – желательно в Синая. Но и это имеет смысл, лишь если король совершенно определенно намерен изменить курс Титулеску.