— Не пойду я в вашу спальню! Не буду я с вами спать!!
— Да я и не…
Морис устало потер переносицу.
— Да почему с вами так сложно, — тяжко вздохнул он.
С моих уст слетел нервный смешок. Это со мной-то сложно?..
— Там найдете ванную комнату. Разберётесь, где. Примите душ, мисс Габруа. Вам нужно смыть с себя эту сыворотку, как следует. С волос в том числе, их мойте особенно тщательно, потому что на волосах запах задерживается дольше.
Слышите грохот? Это с моего сердца упала пара булыжников от облегчения.
И еще парочка — от разочарования, чего уж от себя утаивать.
— Я, пожалуй, дойду до своей новой спальни, мне выделили комнату в общежитии Генерального Штаба. И уже там…
— Вы примете душ здесь, — отрезал Морис. — Сейчас. Немедленно. Еще не хватало, чтобы вы ходили по Генеральному Штабу и сводили всех с ума своими ароматами! Повезло, что вы наткнулись только на меня.
Повезло?! Ну как сказать… Что-то я сомневалась в своем везении.
— В душ. Немедленно, — повторил Морис и шарахнулся от меня, как от прокажённой.
Рывком открыл окно, вдыхая свежий воздух полной грудью, и оперся о подоконник, прикрыв глаза. На секунду позволила себе задержаться на пороге кабинета и полюбоваться точеным профилем куратора. Считаю преступлением ставить на руководящие должности таких мужчин. Потому что глядя на эти красивые, правильные черты лица, думаешь только о том, что эти скулы хочется потрогать пальцами. А эти чувственные губы наверняка умеют сводить с ума одним лишь лёгким касанием.
Кошмар, Флора!! Ты и часа в Генеральном Штабе не провела, а уже вляпалась дилмон знает во что и смотришь на своего куратора с лёгким налетом обожания — это что вообще такое?!
Это ненормально, деточка. Марш в душ и смывай с себя не только идиотскую сыворотку, но и всю дурь.
Захлопнула за собой дверь слишком громко, пожалуй. Ай, плевать! Хуже обо мне уже все равно не подумают.
Я шагнула внутрь комнаты, оглядываясь в поисках душевой, но, оглядевшись, шагнула назад и спиной уперлась в дверь. Глаза мои были расширены от ужаса при виде того, что я перед собой увидела, и губы сами шепнули испуганно:
— Мамочки!..
Про себя я подумала более витиевато. Самой цензурной мыслью у меня было визгливое "вашу ж мать!!".
Мне показалось, или я услышала за дверью тихий смех куратора?..
Который прекрасно догадывался, какое впечатление произведет на меня его чудесная комнатка, и теперь откровенно наслаждался моим замешательством.
Спросите — что такого особенного может быть в комнате, обычной комнате инквизитора? Да я вот тоже думала, что ничего особенного. Ожидала… Ну не знаю, чего я ожидала. Одного из двух: либо аскетизма и минимального количества мебели, либо, напротив, пафосного дорогого интерьера. С золотыми канделябрами, например, с мягкими коврами, резной мебелью, богато украшенным камином с изящной лепниной.
Любителей роскоши можно понять: всё-таки инквизиторы из руководящего состава зачастую ночуют прямо в Генеральном Штабе, лишь на выходных позволяя себе вернуться домой.
Инквизиторы, они ж такие: им либо все равно, куда падать спать от усталости, либо они хотят наполняться силами в красоте и домашнем уюте. Сидеть, скажем, по вечерам у потрескивающего поленьями камина, развалившись в мягком уютном кресле, попивать горячий чай и с томным выражением лица глядеть в окошко. М-м-м, красота.
Но реальность превзошла все мои ожидания и повергла в глубокий, нет — глубочайший шок.
Потому что сидеть в кресле у камина, любуясь пейзажем за окном, Морис точно не любил. Кресла тут вообще не было. Как и камина. Да и окна были закрыты черными ставнями.
Красотой, аскетизмом и тем более домашним уютом тут и не пахло. Зато пахло сладковатыми благовониями, а вся спальня была оформлена исключительно в черно-красных цветах. Красные стены, зеркальный потолок, черная мебель и, самое главное, — ее величество гигантская кровать с кованой спинкой и черными шелковыми простынями. С каждого прикроватного столбика на цепочках свисали мягкие кожаные наручники, а у изголовья кровати на тумбочке лежала… Господи… плетка, что ли?
Я жалобно заскулила.
— Вам нужна помощь, мисс Габруа? — послышался насмешливый голос Мориса за дверью, в которую я все еще вжималась.
— НЕТ!! — пожалуй, чрезмерно громко воскликнула я, дрожащими руками проверяя, тщательно ли закрыла дверь на замок изнутри.
Не нужна мне ваша помощь, господин инквизитор. Мне после сегодняшнего дня нужна будет только помощь психолога. И то, не уверена, что он справится.
Ладно, Фло, спокойно. Каждый имеет право на свои, эмн, хобби. Ты вот сама, например, любишь по выходным выискивать бездомных кошечек, кормить их, играть с ними. А Морис, ну… тоже любит играть с кошечками, в принципе.
Мало ли у кого какие причуды! Они тебя не касаются, между прочим. Ни они, ни личная жизнь и личная придурь твоего куратора в целом. Может, он вообще нарочно так комнату оформил, чтобы периодически издеваться над такими идиотками, как ты. Так что возьми себя в руки и дойди до ванной комнаты. Сыворотку тебе правда надо смыть, потому что ты с ней в самом деле намудрила.
Медленно вдохнув и выдохнув, я собралась и огляделась в поисках двери в ванную комнату. Уж ванная-то должна быть самой обычной!
Дернула на себя дверную ручку и надолго зависла, уставившись на собственное отражение. Отражения, если быть точным. Многочисленные. Потому что ванная комната представляла собой одну большую душевую от пола до потолка с зеркальными стенами, к одной из которых на разной высоте были приделаны металлические поручни для… чего?
Я тихонько застонала и натурально схватилась за голову.
Что-то я не уверена, что хочу принимать у куратора душ…
Уважаемая приемная инквизиционная комиссия! Вы меня к кому вообще определили в учебную группу, а?
Глава 4. О рекордах и нелепостях
С душем возникли проблемы. Точнее, помылась-то я быстро — тщательно, особенно сильно намыливая волосы — а вот с полотенцем вышла заминка.
Здесь не было ни одного шкафчика, ни одного крючка с полотенцами. Нет, какой-то крючок был, но находился он под потолком и вряд ли был предназначен для полотенец.
Тут стояла только одинокая баночка с шампунем (клубничным, мать его), которым я и воспользовалась. Хм…
А вытереться-то мне чем?
Как-то я об этом раньше не подумала.
Морис-то как после душа высыхает? Естественным путем, возлежа на своем черном ложе?
Воображение нарисовало такую пикантную картинку, от которой стало стыдно за собственные мысли.
Тш-ш-ш, Фло, остынь, деточка! Соберись! Возьми себя в руки, а руки — в ноги, и бегом, бегом отсюда как можно дальше!.. Не о том ты сейчас думаешь.