Замок последней розы. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Анна Снегова cтр.№ 7

Но я, наивная, просто пожала плечами — мало ли кто что коллекционирует. Наверное, у детей богатых родителей игрушки тоже несколько дороже. И в натуральную величину. А мальчики любят острые железки, это всем известно.

Вместо того, чтобы насторожиться, я спокойно вернулась к постели, убрала тяжёлое покрывало бордового атласа и принялась её перестилать.

К вечеру поясница уже ныла немилосердно, плечи отваливались, так что из головы быстро выветрились все посторонние мысли.

И тут, когда я уже любовно расправила все складочки на светло-серой простыне и готовилась взбивать подушки, моего сознания достиг какой-то странный звук.

Плеск воды.

Я выпрямилась.

Обернулась и заметила то, на что до этого просто обратила внимания — в комнате была ещё одна дверь, поменьше. И кажется, звук доносился оттуда.

Тихо как мышка, так же, как и привыкла передвигаться по Замку, я подошла к двери.

Не знаю, почему не ушла сразу.

Не знаю, что за сила вынудила меня в который раз игнорировать все законы скромности и приличия.

Наверное, это было не просто любопытство. Так бывало, когда я ощущала невидимое касание тонкой нити под пальцами — и неудержимое стремление пройти по ней до конца заставляло меня судорожно хвататься за любую возможность.

Я приоткрыла дверь на крохотную щёлку и заглянула.

Плавно изогнутый, округлый край медной ванной.

Откинувшись на нём устало, мужчина с мокрыми тёмными волосами. Отсюда мне не видно лица. Только рука на бортике — с буграми выпуклых мышц, расслабленно свисающая кисть. Нереально широкие плечи с каплями воды. Сгусток алого пламени парит у самого потолка, сполохи отражаются в воде, выплеснувшейся на пол.

Меня обливает жаром с головы до ног — так, будто высыпала на себя всё содержимое утюга.

Вот тебе и мальчик.

Боже… надо срочно делать ноги.

А я ещё удивилась, откуда такое воодушевление у наших служанок, и почему так все забегали.

Незаметно перевожу дыхание, потому что забыла, что надо дышать.

Резкий плеск.

Мужчина выпрямляется в ванной, теперь я вижу ещё и часть нереально красивой спины.

У меня ужасно горят щёки, сердце проламывает грудь, а ноги полностью игнорируют панические сигналы головы, что пора срочно спасаться бегством.

Успеваю отвернуться раньше, чем хозяйский сын заметит, что за ним подглядывала какая-то служанка.

— Стой! — низкий повелительный голос — и в меня будто молния попадает.

От этого голоса я бегу так, как звери бегут от лесного пожара.

— Стой, говорю!

Плеск воды за спиной. А я уже почти у двери. Ещё немного… не погонится же он за мной голый по всему Замку?! Что ему вообще от меня нужно?! Решил уволить за возмутительное поведение?

Моей прыти могла бы позавидовать молодая нерга. Стоп, кто?… А, не важно.

Важно успеть открыть дверь и…

Дверь захлопывается, едва успеваю распахнуть её совсем чуть-чуть.

Потому что со всего размаху на неё на уровне моей головы приземляется мужская ладонь.

Моя паника разрастается, захлёстывает с головой.

Мамочки… да у леди Эммы сын — настоящий маньяк!! Никогда бы не подумала, что у такой приличной леди…

Надо кричать «караул».

Точно надо, и поскорее, а не то, судя по всему, моя девичья честь в нешуточной опасности.

Большая тень накрывает меня, над ухом — тяжёлое дыхание. Кажется, я сейчас хлопнусь в обморок.

— Неужели это ты…

Хочется ответить — да я это, я! Скромная служанка вашей матушки, и ей вряд ли понравится, если она узнает, чем развлекается сыночек, когда она не видит.

Но в горле разом пересохло, и я так и не успеваю выдавить ни единого жалкого слова, потому что меня бесцеремонно подхватывают поперёк талии и хозяин прижимает меня к себе.

К такому ужасно горячему, огромному, мокрому… и по счастью, в полотенце. Но это не сильно-то спасает меня от панического страха перед этим жутким незнакомцем, который ни с того ни с сего принялся меня лапать.

— Пустите!.. — пискнула я.

Мужчина уткнулся в мою шею лицом и глубоко втянул запах. У меня по всему телу пошла дрожь.

— Правда, ты… Я, наверное, сплю. Ты мне снишься. Так же просто не бывает! Я думал, что потерял тебя навсегда. А ты… ты пришла ко мне сама. Больше ни за что не выпущу тебя из рук, даже не проси. Такой ошибки я не повторю.

Ну всё.

Приплыли.

Вот и настал твой конец света, Ани.

Озабоченный сын хозяйки, который судя по всему, немного двинулся головой на почве долгого воздержания в этих своих поездках. То есть, он правда думает, что спит?! А девушек во сне можно не слушать и протягивать, куда не следует, свои наглые лапы?!

Вся одежда на моей спине вымокла насквозь.

Когда к одной руке присоединилась и вторая, и я оказалась в настоящей тюрьме из неумолимых стальных объятий, я обречённо подумала, что правильно меня судьба наказывает. Прислуга должна знать своё место. Нечего подглядывать за хозяевами. Даже за такими… потрясающими.

Кап. Кап. Кап.

Тихо капает вода на пол.

Тихо утекают мгновения.

И я должна бы что-то сделать — крикнуть, попытаться вырваться, просить меня пустить… но не могу. Всё тело одеревенело и не слушается.

Моя ладонь на его запястье — я ведь точно помню, собиралась отцепить его руку со своего живота, потому что это же скандал, это возмутительно, это… я собиралась, правда. Но ладонь так и осталась там — лежать поверх его руки. Чувствую выпуклые вены под пальцами, касаюсь загорелой кожи, такой странной на фоне моей молочно-белой, вдыхаю запах мокрых волос так близко… и чувствую, что куда-то уплываю. Как будто я — это уже не я. Не та я, к которой только-только успела привыкнуть за прошедшие дни.

— Посмотри на меня, — требует хозяин. Разворачивает к себе за плечо.

Выполняю приказание послушно — и задыхаюсь от того, что вижу. Мужественная, опасная, дикая красота. Чистый, дистиллированный соблазн. Трепещущее пламя свечей обрисовывает рельеф его тела с беспощадной откровенностью. И уйти или перестать смотреть нет совершенно никакой возможности — потому что хозяин фиксирует ладони по обе стороны от моих плеч, и я надёжно поймана в эту клетку.

Он такой высокий, что нависает надо мной. Капли воды блестят на плече. Прогоняю сумасшедшее желание стереть их пальцами. Но забываю и об этом, и обо всём, что ещё оставалось в моей бедной голове, как только встречаюсь с ним взглядом.