Пережить ночь - читать онлайн книгу. Автор: Райли Сейгер cтр.№ 12

Чего она не планировала, так это то, что Мэдэлин Форрестер, в облаке сигаретного дыма и «Шанель № 5», в первый же день учебного года ворвется в их комнату в общежитии. Невыразимо прекрасная, Чарли сразу это отметила. Бледная, светловолосая, чувственная, с лицом в форме сердечка, которое напоминало Вивьен Ли из «Унесенных ветром». Хотя она казалась слегка помятой. Интригующее изнеможение. Как хмельная дебютантка, тащившаяся домой на следующее утро после котильона.

Стоя в дверном проеме, покачиваясь на трехдюймовых каблуках, она оглядела их общую комнату и заявила:

— Какой отстой!

Чарли сразу поняла, что Мэдди подражает Лиз Тейлор в фильме «Кто боится Вирджинии Вульф?», а еще Бетт Дэвис в фильме «За лесом». И все существо Чарли тут же зашипело, как треснувшая бутылка шампанского. Ей стало ясно — она только что встретила родственную душу.

— Кажется, я в восторге от тебя, — выпалила она.

Мэдди приосанилась:

— Этого следовало ожидать.

Ею легко было восхищаться. Мэдди говорила быстро, намеренно используя резкий акцент янки, чтобы вызвать ассоциации с Кэтрин Хепберн ^[20]. Она одевалась как светская львица пятидесятых, в отличие от остальных девушек в кампусе, носивших потертые джинсы, белые кеды и толстовки GAP под джинсовыми куртками. Мэдди предпочитала пастельные коктейльные платья. Белые перчатки. Шляпы-дот с тонкими вуалями. У нее даже был подержанный норковый палантин — весь в пятнах и со спутанным мехом, купленный на дворовой распродаже. На вечеринках она курила, используя мундштук для сигарет, размахивая им, как Круэлла де Виль. Сплошное притворство. Но Мэдди это сходила с рук, потому что она делала это не всерьез. В ее глазах всегда был огонек, который ясно давал понять, что она знает, насколько нелепо порой выглядит.

На первый взгляд они казались странной парой — гламурная девица и ее скромная симпатичная соседка по комнате, хихикающие по пути в обеденный зал. Однако Чарли знала, что у них очень много общего. Мэдди выросла в Поконосе, в низших слоях среднего класса, ее детство прошло в бежевом доме на ранчо на окраине маленького городка.

Она была очень близка со своей бабушкой, от которой, по ее же собственному утверждению, унаследовала свою дикую драматическую натуру. Ми-мо ^[21] — так она ее называла, что Чарли всегда считала странным, хотя «нэни Норма» тоже не совсем нормально. Первые четыре года своей жизни Мэдди провела с бабушкой. Ее отец-бездельник скитался по северо-западу, всячески стараясь избежать уплаты алиментов, а мать с завидным постоянством оказывалась в различных реабилитационных центрах.

Даже после того как ее мама бросила пить, Мэдди оставалась близка со своей ми-мо, звонила ей каждое воскресенье, чтобы узнать, как дела. Порой во время ужасного похмелья. Даже торопясь на вечеринку. Чарли отметила это, потому как чувствовала себя виноватой, что редко звонит нэни Норме просто поболтать, поинтересоваться самочувствием. Она связывалась только по необходимости. Слыша, как Мэдди спрашивает бабушку, как у нее дела, Чарли обычно представляла свою нэни, одиноко сидящую дома на диване, освещенную мерцанием какого-нибудь черно-белого фильма, идущего по телевизору.

А еще Мэдди и Чарли объединяла любовь к кино. Они вместе смотрели сотни фильмов, и Мэдди комментировала происходящее так же, как это делала нэни Норма.

— Боже, был ли когда-нибудь мужчина красивее Монти Клифта?!

Или:

— Я бы убила за такое тело, как у Риты Хейворт!

Или:

— Конечно, Винсент Миннелли был геем, но вы об этом ни за что не догадаетесь по тому, как он снимал Джуди Гарланд.

Как и Чарли, Мэдди преуспела в эскапизме, живя в придуманном ею мире, предоставляя остальным право решать, хотят ли они к ней присоединиться. Чарли охотно согласилась.

— Ты можешь рассказать мне, что случилось, если хочешь, — предложил Джош и сочувственно посмотрел на нее, пытаясь успокоить. — Я никому не скажу. И, черт возьми, не похоже, что мы еще когда-либо встретимся после этой поездки. В этой машине можно не хранить секреты.

Чарли так и подмывало рассказать ему все. Полумрак, тесное пространство, тепло — все это способствовало откровенности. Кроме того, она никогда не говорила об этом. Конечно, она кое-что поведала. Робби. Нэни Норме. Психиатру, к которому была вынуждена обратиться. Но далеко не всю историю.

— Ты когда-нибудь делал что-то плохое? — спросила она, пробуя эту тему, проверяя, правильно ли это. — Настолько плохое, что знаешь — ты никогда, никогда не простишь себя?

— Зло — в глазах смотрящего, — произнес Джош, затем отвернулся от лобового стекла, причем достаточно надолго, чтобы Чарли могла увидеть выражение его лица. Он снова улыбался, снова идеальной улыбкой кинозвезды. Только на сей раз она не доходила до его глаз, в которых не было ни капли веселья. Там не было ничего, кроме темноты.

Чарли знала, что это всего лишь игра света. Или его отсутствие. Она предполагала, что ее глаза казались такими же черными и таинственными. Но что-то в темных глазах и яркой улыбке Джоша избавляет ее от желания признаться. Это больше не кажется правильным. Не здесь. Только не этому мужчине, которого она не знает.

— А как насчет тебя? — спросила она, меняя тему. — Что у тебя за история?

— С чего ты взяла, что она у меня есть?

— Ты тоже уезжаешь в середине семестра. Значит, ты тоже бросаешь учебу.

— Я не студент, — ответил Джош.

— Я так и думала.

Он ведь сказал ей, что он студент, или нет? Возможно, она сделала такой вывод из-за толстовки «Олифант», которая была на нем, когда они встретились. Той же самой, напомнила себе Чарли, которая и сейчас на нем.

Джош, очевидно почувствовав ее беспокойство, уточнил:

— Я работаю в университете. Вернее сказать — работал. Я уволился сегодня.

Чарли продолжала изучать его, пытаясь понять, насколько он на самом деле старше нее. По крайней мере, лет на десять. Может, на пятнадцать.

— Ты был профессором или кем-то в этом роде?

— Ну не столь высококлассным, — усмехнулся Джош. — Я работал в хозяйственном отделе. В основном занимался уборкой. Просто один из тех незаметных парней, которые моют коридоры. Возможно, ты видела меня и даже не осознавала этого.

Поскольку он, похоже, ждал этого, Чарли стала рыться в своих воспоминаниях, пытаясь вычислить, встречались ли они раньше. Вызвать в памяти его образ у нее не получилось, но это совсем не удивило ее. За последние два месяца она не выходила слишком далеко за пределы общежития и столовой.

— Как долго ты там работал?

— Четыре года.

— Почему уволился?

— Мой отец заболел, — сказал Джош. — Инсульт, несколько дней назад.