Любава - читать онлайн книгу. Автор: Кай Вэрди cтр.№ 39

Облазив весь подвал чуть не на коленях, они нашли только обгоревшую спичку, которую могли обронить и строители, фантики от конфет, огарки тоненьких свечей и разбитый телефон Анны. Никакой Любавы там не было и в помине. Зато обнаружили давно обвалившийся подземный ход, заваленный почти под самый потолок камнями и почвой. Многочисленные корни растений, сплошь пронизавшие завал, говорили о том, что ему много-много лет.

Илия готов был рыть носом землю. Все говорило о том, что Анна видела призрак девочки. Он мог не верить старикам, строителям… Но Анне? Ей он не мог не верить. Но призрак, который ест конфеты?! Присев на ступеньку лестницы, он обхватил голову руками и застонал.

— Интересные тут призраки водятся, однако… Едят конфеты, воруют свечи… Господи! Дай мне силы не уверовать в ересь сию, ибо и до лечебницы душевной со всем происходящим недалеко! — Илия, представив, как найденная девочка ожила и вернулась обратно в хранилище, потряс головой и рухнул на колени в молитвенном порыве:

— Помоги, Господи! Укрепи веру мою! Дай мне силы наставить паству на путь истинный и избавить места сии от Лукавого! — Илия широко перекрестился и положил земные поклоны, и вдруг замер. Простояв так несколько секунд, глядя в никуда, он медленно пробормотал:

— Вот кто головы людям морочит… Точно! Это все деяния его, нечестивого! Не желает он восстановления храма православного и возвращения людей к вере истинной, потому и людей пугает, место святое поганит! — снова широко перекрестившись, священник воззвал к Господу:

— Прости, Господи, что усомнился в силе твоей! Дай силы мне пройти сие испытание, дабы вновь воссиял храм древний во славу Твою! Помоги не впасть в ересь диавольскую, не допусти помутнения разума и избави люди твоя от страха неизведанного, дабы не отвернулись они от веры истинной и не впали во искушение неверием!

* * *

Спасибо вам, дорогие читатели, за то, что вы со мной.

Спасибо за вашу поддержку, подписку, лайки и отзывы. Это очень помогает как в продвижении книги, так и лично мне. Вернее — очень капризному музу, потому что, когда видишь, что твои труды не напрасны — это радует, а с хорошим настроением и пишется легче и охотнее. Когда понимаешь, что книга не в никуда, не "в стол" — очень капризный муз расправляет свои крылышки и довольно потирает лапки, гоня к компьютеру: пиши! Невероятно приятно видеть ваши отзывы и комментарии. Это вдохновляет! Спасибо!

Обхвативший голову Илия, понурившаяся Анна, переодетая уже в рубашку Петровича, задумчивый Петрович и притихшая баб Маня сидели у стариков в горнице за столом. Никому не лез кусок в горло. Анна уже раз пять во всех подробностях рассказала про свою встречу с призраком в подвале. Телефон рассмотрели со всех сторон. Женщина твердила, что утром сняла его с зарядки и почти им не пользовалась. Два-три совершенных звонка не могли полностью разрядить батарею. Фонарик, светивший от силы минут пять-десять — тем более. Но факт оставался фактом — телефон не включался.

Как только Илия ни расспрашивал ее, по всему выходило, что видела она призрак Любавы. И грязное истлевшее платье, и белые лохматые волосы, и кукла в руках девочки, и даже возраст ребенка… Анна не видела тела, найденного в подвале, старики тоже, но, тем не менее, она очень точно описывала погибшую девочку.

— Козни то диавольские, — мрачно произнес Илия. — Не иначе, Лукавый людей от Господа отворачивает, восстановлению храма православного противится!

— Нет, не быть тому! Храм будет восстановлен! — подняла на него измученные глаза Анна. — Костьми лягу, но храм стоять будет!

— Дак ежели она вот так кажный день являться станет, рабочие-то все разбегутся, — глубокомысленно заявил Петрович.

— Или привыкнут и внимание обращать перестанут, — зло сверкнув глазами, ответила Анна. — Это смотря сколько заплатить.

— Какие интересные тут призраки водятся, — медленно подняв голову и переводя строгий взгляд с одного на другого, озвучил свои размышления священник. — И конфеты едят, и свечи воруют… Вот эти свечи из часовни взяты, между прочим.

— Ну а что ж? Дитя ведь она… Завсегда на могилках гостинцы оставляют… — баб Маня не могла остаться в стороне.

— Вот бы вы так в Господа верили! — горько улыбнулся священник. — Ересь только разносите и укрепляете!

— Ладно, главное, что не со злом она… — задумчиво проговорил Петрович. — Вон Анне помогла… Да и Настасья, хоть и самоубилась, а все одно — злой-то не стала. Свой дом защищала, да, а боле ведь никого не трогала.

Илия, махнув рукой, поднялся.

— Петрович, баб Мань, приютите на сегодняшнюю ночь Анну. Пусть у вас переночует. Доброй ночи всем вам. Да сбережет вас Господь, да наставит на путь истинный! — благословив остававшихся, Илия развернулся и вышел.

Старики ошалело посмотрели ему вослед. Петрович, покашляв, принялся привычно скручивать цигарку.

— Да… — задумчиво протянул он, прикуривая. — Дела, однако…

— Кстати… Вы говорили, что Настасья, мать Любавы, кого-то из дома прогоняла. А как? — подняла голову Анна.

— Ну как… Явилася да выгнала, — Петрович вздохнул, бросив короткий взгляд на свою супругу и, кряхтя и придерживая рукой ноющую натруженную поясницу, поднялся с лавки. Выйдя на порог, заглянул за дверь, и только после этого, еще раз взглянув на баб Маню, следившую за ним встревоженным взглядом, махнув рукой, сказал:

— Ладно, слухай.

* * *

Как померла Настасья, решил ее дом староста занять. Ну, посудили они с женой, поговорили — четверо сынов растет, а тута дом стоит пустой, да дом-от хороший, крепкий, просторный, надежный. Подворье доброе. Огород ухоженный. Чего добру-то пропадать? А старшому сыну уж скоро и жениться пора придет. Как там с новой властью все теперя будет, кто знает? А так у сына уж свой угол станет. Чай, не выгонят со своего-то дома?

Справедливости ради сказать надо, что все опустевшие дома опосля разверстки-то ихней — а таковых аж одиннадцать штук оказалось — раздали взрослым парням, что жениться собирались, молодым, значит, чтоб было им, куда жену-то привесть. Ну и девкам четверым, что в пору вошли, четыре дома тоже отошли — парней-то маловато было, не повыросли еще те, что после мора-то народились. И эти-то пришлыми, почитай, почти все были. А вот девки — те уже свои, опосля мора народившиеся. По совести, дома те сиротам бы оставить, коим они и принадлежать должны, али, в край, тем семьям, что сирот пригрели. Прежде-то так бы и сделали, а нынче слишком уж все зыбко да непонятно. А ну как власть-то новая поотбирает вовсе? Потому и раздали тем, кто сразу зайдет да жить станет.

А сыну старосты вот дома-то и не досталось. Раз — то, что возрастом еще не вышел, молод больно, а два — то, что жены себе еще не искал, с кем жить-то сразу станет? Обидно то Ивану Тимофеевичу сделалось — кому-то дома досталися, да готовые, да с запасами, с утварью да тряпками, а ему шиш? Ну как такое стерпеть можно? И ведь ажно четыре сына подрастают!