Кристин, дочь Лавранса - читать онлайн книгу. Автор: Сигрид Унсет cтр.№ 257

Симон сказал:

– Люди дивятся, Кристин, что ты и сестра твоя совсем перестали навещать друг друга. Рамборг опечалится, если я ворочусь в Формо без тебя.

– Я знаю, что люди дивятся этому, – ответила женщина. – Но еще больше удивились бы они, если бы мы покинули усадьбу и отправились гостить к сестре в то время, когда супруг мой в отлучке… Ведь люди знают, что между вами вышла ссора.

Симон не стал больше настаивать и вскоре распростился и ушел вместе со своими работниками.

* * *

К празднику Вознесения непогода разыгралась еще пуще, а на той же неделе во вторник по усадьбам северной части поселка пронесся слух, будто разбушевавшаяся вода в ущелье Росто смыла мост, которым жители пользовались, когда перебирались на сетер в Хёвринген. Стали опасаться за судьбу большого моста к югу от церкви. Он был сколочен из самых прочных и надежных балок, образовывавших посредине высокую арку, и опирался на толстые сваи, укрепленные глубоко в земле под водой. Но теперь вода покрыла мост у береговых устоев, а под пролетом моста скопилась груда всевозможных обломков, принесенных течением с севера. Логен затопил луга по обе стороны своего русла, а в Йорюндгорде в одном месте вода залила пашни и подошла почти к самым надворным строениям. Там, где прежде были луга, образовался залив, из которого маленькими островками торчали крыша кузни и верхушки деревьев. От овинов на островах не осталось и следа.

В этот день лишь немногие из жителей с восточного берега реки явились в церковь. Они боялись, что, если рухнет большой мост, им уже не попасть в свои дома. Но на другом берегу, неподалеку от овина, принадлежавшего Лэугарбру, на склоне холма, который защищал немного от порывов ветра, в минуты прояснения между снежными зарядами можно было разглядеть темную массу людей. По поселку прошел слух, будто отец Эйрик объявил, что он пронесет крест по мосту на восточный берег реки, даже если никто не решится следовать за ним.

Как раз в тот момент, когда процессия вышла из церкви, налетел ураганный порыв ветра со снегом. Воздух прорезывали косые полосы дождя и снега – лишь в редкие мгновения взору вдруг открывался поселок: маленький кусочек черного озера на том месте, где прежде лежали луга; лохматые тучи, ползущие вдоль каменистых круч и леса, языками поднимавшиеся вверх по склонам на темя горы в самом поднебесье, среди гряды облаков. Воздух был пронизан плеском воды, то стихавшим, то усиливавшимся, шумом леса и завыванием ветра – порой все это сливалось в общий глухой рокот, повторенный эхом в горах и усиленный грохотом снежных обвалов.

Свечи задуло сразу, едва только их вынесли из церковной галереи. В этот день юноши надели на себя белые одежды мальчиков-певчих – ветер срывал с них это облачение; юноши вместе несли одну хоругвь, поддерживая полотнище, чтобы буря не разорвала его в клочья; все участники процессии, подавшись телом вперед, спускались вниз по холму навстречу ветру. И по временам, перекрывая дикий рев непогоды, звучал вдруг могучий голос отца Эйрика, – шаг за шагом пробиваясь вперед сквозь бурю, священник пел: «Venite: revertamur ad Dominum; quia ipse cepit et sanabit nos: percutiet et curabit nos, et – vivemus in conspectu ejus. Sciemus sequemurque – ut cognoscamus Dominum. Alleluia!» ^[136]

Кристин, как и все остальные женщины, остановилась, когда крестный ход достиг того места, где река затопила дорогу, но молодые люди в белом, дьяконы и священники вступили на мост; почти все мужчины двинулись вслед за ними – вода доходила им до колен.

Мост скрипел и сотрясался, и вдруг женщины увидели, что с севера потоки воды несут к мосту целый дом. Он крутился и вертелся в водовороте, но течение неотвратимо влекло его к мосту; дом был наполовину разрушен, бревна торчали во все стороны, но все-таки кое-как держались вместе. Хозяйка Ульвсволда, громко застонав, прижалась к Кристин: среди певчих находились двое подростков – младших братьев ее мужа. Кристин беззвучно кричала, взывая к Деве Марии, и, напрягая зрение, вглядывалась в толпу на мосту, различая среди мужчин, державших хоругвь, фигуру Ноккве в белой одежде. И хотя все звуки тонули в грохоте бури, женщинам казалось, будто они слышат вдалеке глубокий голос отца Эйрика.

Священник остановился посредине моста, вознеся крест высоко над головой, и в это мгновение дом ударился о сваи моста. Мост дрогнул, подался – людям, стоявшим на обоих берегах, показалось, что он чуть-чуть накренился в южную сторону. Процессия двинулась дальше, исчезла за скатом моста, появилась вновь на другом берегу реки. А рухнувший дом смешался с прочими обломками, громоздившимися под сваями.

И тут словно свершилось чудо: сквозь гряды гонимых ветром облаков проглянул вдруг серебристый луч – вздувшаяся река засверкала тусклым блеском, точно расплавленный свинец. Пелена туч прорвалась, вспыхнуло солнце, и, когда процессия двинулась в обратный путь, его лучи заиграли на кресте; а на промокших белоснежных ризах священника ярким синевато-пурпурным блеском переливались скрещенные концы его ораря.

Долина купалась в золоте, поблескивая влагой, точно на дне темно-синего грота, потому что вокруг скалистых громад еще чернели дождевые тучи, оттесненные солнцем на плоскогорья, а в расселинах скал быстро неслись клочья тумана, и вершина громадного утеса, возвышавшегося над Формо, выступала из этой тьмы, ослепительно-белая от свежевыпавшего снега.

Кристин увидела Ноккве, который прошел в двух шагах от нее. Мокрая до нитки одежда облепляла тела юношей, которые полным голосом пели навстречу сиявшему солнцу: «Salvator mundi, salva nos omnes. Kyrie eleison, Christe, eleison, Christe, audi nos…» ^[137]

Прошли священники с крестом, за ними толпа крестьян в тяжелых, намокших одеждах; с радостным изумлением озирая преобразившуюся природу, они громко возглашали слова молитвы: «Kyrie eleison!»

И вдруг Кристин увидела… Она не поверила своим глазам – теперь пришел ее черед опереться на плечо соседки. Среди участников процессии шел Эрленд; на нем был плащ из оленьей кожи, с которого ручьями стекала вода, на голову он низко надвинул капюшон – но это был не кто иной, как Эрленд: полуоткрыв рот, он вместе со всеми возглашал: «Kyrie eleison!»; когда он проходил мимо того места, где стояли женщины, она тщетно пыталась разглядеть выражение его лица, но ей почудилось, будто на его губах мелькнула улыбка…

Когда шествие достигло церковного холма, она вместе с другими женщинами присоединилась к идущим и вместе с другими подхватила слова литании, которую пел хор юношеских голосов. Но она не чувствовала ничего, кроме бешеных ударов собственного сердца.

Во время обедни ей на мгновение удалось еще раз увидеть его. Она не осмелилась занять свое обычное место и укрылась в темноте под сводами северного корабля церкви.