Посейдоника - читать онлайн книгу. Автор: Хельги Толсон cтр.№ 14

— Посмотри, что это там, вдали? — вдруг спросил Игорь, указывая рукой на тонкий силуэт у воды, немного в отдалении.

— А-а-а, это обелиск. — Дарион прикрыл рукой глаза от света.

— Обелиск? — озадачился Игорь. — Памятник, что ли? Могила чья-то?

— Да нет же, — Дарион усмехнулся. — Это обелиск памяти.

Игорь скорчил гримасу — непонятно, что он хотел ею выразить.

— Пойдем, посмотришь вблизи. — Дарион зашагал по белоснежному песку к интересующему объекту.

Обелиск был наклонен в сторону океана, имел основание в форме равностороннего треугольника, высоту метров пять — шесть, и острие его смотрело в небеса. Игорь обошел вокруг. Плавные линии граней ласкали взгляд, природный узор камня был выгодно подчеркнут шлифовкой поверхности.

— Зачем он здесь, Дар? — спросил он. — Кто его здесь оставил?

— Наши предки, — серьезно, с ноткой гордости ответил посейдонец. — Они привезли много минерального материала с Земли… Не спрашивай зачем — не знаю… Яшма, порфир, малахит, гранит, мрамор, жад и другие. В память о наших корнях, о Земле скульпторы вырезали вручную эти обелиски и установили на всех островах новой родины. Каждый уникален. Это символ нашей индивидуальности и в то же время единения.

Игорь погладил поверхность обелиска. Гладкий горячий камень имел следы естественной эрозии — время не щадит даже его.

— Ты ведь геолог. Скажи, из чего он сделан? — спросил Игорь.

— Это порфир. От древнегреческого «πορφύρεος», «porphýreos» — «темно-красный», «пурпурный». Общее название эффузивных (вулканических) горных пород кислого и среднего состава, имеющих порфировую структуру. Мелкокристаллическая изверженная горная порода с крупными включениями. По химическому составу близок к граниту, а также…

— Оу! Все-все, хватит с меня! — Игорь, протестуя, поднял руки. — Я не совсем это имел в виду.

— Увлекся, да? — Дарион засмеялся.

— Слушай, Дар, да ты уже и не такой зануда, какой был при нашей встрече. — Игорь хлопнул его по плечу. — Моя школа!

— Да и ты, друг мой, стал серьезнее, более взвешен в суждениях. Мы благоприятно влияем друг на друга. — Дарион наморщил лоб и выпятил нижнюю губу, что-то вспоминая. — А я тебе обещал показать остров статуй, да?

— Ага, было дело.

— Ну так вперед, берем сферу — и через пару часов мы на месте, — сказал Дарион.

— Отлично! Слушай, сколько раз я уже пользовался сферами, но до сих пор удивляюсь вашим инженерам. Черт побери, крутая штука! Пару раз пытался разобраться в ее устройстве и принципе движения в воде. — Игоря очень интересовали технические достижения посейдонцев. — Пока получается не очень, а как думаешь, вот…

— Э-э-э, Игорь… — Дарион оборвал товарища, подняв руку, и выдержал паузу. — Я очень хороший геолог, поверь мне. Я хороший планетолог к тому же, так? Но! Я ни-че-го не смыслю в гидродинамике и физике жидких сред, это тебе в Коллегию океанавтики.

По мере того как ведомая элсимом Дариона сфера приближалась к пункту назначения, Игорь чувствовал себя все спокойнее. Он с удовольствием погружался в сферах на небольшие глубины, но когда лучи света под ними терялись в темной бездне, его охватывала паника. Особенная конструкция этих транспортных средств очень способствовала напряжению неподготовленной психики гражданина Земной Федерации, выросшего в окраинных мирах и таких водных просторов от рождения не видевшего, разве что в передачах общественной развлекательной сети. Сфера имела корпус из особого сорта стекла и двух ложементов внутри, каждый из которых двумя штангами крепился к конструкции, и все. Вот совсем.

Все, что обеспечивало подвижность и жизнедеятельность пассажиров, смонтировали в ложементах и штангах. Создавалась иллюзия, что ты висишь в толще воды, корпус был прозрачен, ни дверей тебе, ни люков. Первый раз Игорь был в замешательстве, на Посейдоне вообще многое шокировало. Чтобы забраться внутрь, корпус резали портативным плазменным скальпелем, а пока пассажиры устраивались и прокладывали маршрут, особый вид бактерий заживлял разрез. Корпус получался монолитным и сверхпрочным. Игоря, как астронавта, циклопические пространства космоса не пугали, наоборот, это была его мечта. Океан же порождал в нем страх, и, видя спокойствие Дариона, он завидовал ему.

Сфера начала довольно резко подниматься, и вот Игорь уже стал различать поверхность. Они выскочили из-под воды, как чертик из табакерки, метрах в трехстах от берега. Остров статуй был перед ними как на ладони.

— О-хо-хо, Дар, я поражен. — Вид у Игоря был ошеломленный.

— Как вы, земляне, говорите, «крутая штука». — Дарион улыбался. — Крутая штука, кру-тая, кру-та-я… Какова этимология этого словосочетания? Кто это придумал? Что за слово?

Да, здесь было на что посмотреть, и это вызвало у Игоря вполне живые эмоции.

Искусство так и сочилось из-за каждого уголка. Почти вавилонская башня, надстроенная над кальдерой потухшего вулкана, возвышалась над ним на добрые две сотни метров. Искусственные береговые уступы плавно уходили в воду, причальные постаменты для транспортировки водных сфер несколькими лучами симметрично вдавались в океан. Игорь видел обилие статуй, скульптур животных, перемежавшихся с прекрасными растениями, деревьями, кустарниками, каменными скамьями, фонтанами… Множество людей отдыхало в тени портиков у воды и в беседках. И на самой вершине белоснежной башни все это вавилонское великолепие венчала гигантская фигура мужчины со странной штуковиной в руках, разделенной на три части на конце… Впрочем, деталей видно не было.

— Дар, а кто это там, наверху? — спросил Игорь.

— Это повелитель морей и океанов, божество из пантеона античной Греции — Посейдон, — ответил Дарион.

Игорь задумался.

— Честно говоря, никогда не слышал о Посейдоне. Да и Греция… Где это?

— Ну, мой друг, на досуге садись и изучай — все архивы нашего мира к твоим ногам, вся мудрость человеческого вида. Каждый гражданин имеет полный доступ ко всей накопленной информации по любому вопросу в любой сфере.

Месяцы тренировок под присмотром Дариона делали свое дело, и физическая форма Игоря по меркам Федерации была просто великолепной, если не сказать больше. Он мог пробежать марафонскую дистанцию вполне спокойно, причем после этого не валиться без сил, а продолжать заниматься обычными делами как ни в чем не бывало. 150 кг тяги от груди стали обычным рабочим весом, а проплыть 5 км он мог, наверное, если не с мировым рекордом, то уж точно быстрее любого, с кем раньше был знаком. Конечно, до физических кондиций подавляющего числа посейдонцев ему было еще далековато, все же тренировки с детства занимают значительную часть их жизни, так что в словах Дариона о том, что на место пилота нашелся бы более серьезный кандидат, не было никакого преувеличения.