Железный волк - читать онлайн книгу. Автор: Сири Петтерсен cтр.№ 82

– Это не одно и то же, – сказала она тихим от стыда голосом. – Ты только что швырнул взрослого мужчину через весь зал! У меня есть все основания вести себя осторожно, а ты знаешь, что у тебя нет причин бояться меня.

Он хохотнул.

– Значит, ты плохо знаешь сама себя, девочка.

Юва не поняла, что он имеет в виду, но его слова удивительным образом успокоили её. Окружавшая их тишина уплотнилась и пропустила сквозь себя шум моря. В глубокой нише в стене в неровном ритме капала вода. Почему он здесь сидит? Он мог бы стать свободным человеком после такого количества лет, что она даже представить себе не может, и всё же… Он не собирался заманивать её внутрь и только что доказал это. Он не дикий зверь.

Он боится!

Это осознание прояснило её мысли, и Юва поняла, какую ошибку совершила.

Юва встала.

– Все стремились заполучить дьявола, и вот я подумала, что нашла его. Волка из сказки. Источник долговечных, зверя в клетке. Не мужчину. Ты был таким настоящим и ненастоящим в одно и то же время, что я не смогла забыть мифы. Но теперь я вижу.

Он взглянул на неё.

– Не могу дождаться. Что же ты видишь, человек?

– Говоришь ты красиво, Гриф, но сейчас уже не я держу тебя здесь. Это ты не решаешься освободиться. Я прожила со страхом так долго, что способна разглядеть его в других, а ты… Ты боишься.

Юва знала, что гадает, но ещё она понимала: её предположение будет ему так ненавистно, что он уйдёт. Она повернулась к нему спиной и ушла, не закрыв за собой дверь.

Юва тяжело опустилась на диван и отпила Гаульской водицы. Она оказалась такой же отвратительной, как ей помнилось, но ржаной водки в доме не осталось. Эту гадость готовили из тех же водорослей, маслом из которых поливали мёртвых, и, возможно, на вкус они были такие же.

В сумерках библиотека была похожа на синюю картину. Дождь, превратившийся в мокрый снег, плевал в окна. Юва так устала, что у неё разболелись глаза, но она не могла сомкнуть их. Слишком много смертей они видели. Мама, Сольде, больные волчьей хворью… И единственное убийство, которое совершила она сама, – убийство долговечного у Хоне.

Расплата была неизбежна. Наказание уже ждало её, хотя войну начал Нафраим, а она всего лишь подала сигнал, что знает об этом. Возможно, это была ошибка. Скорее всего, осмелившись вступить в бой, она лишь сделала всё хуже.

Юва хотела лишь одного: показать чтицам крови, что они могут объединиться, отказаться от долговечных и от крови, несущей болезнь людям. Но всё закончилось тем, что она забрала жизнь. Жизнь, которая, вполне возможно, по продолжительности равнялась десяти.

Никто его не остановил, это точно. Если существовали другие чуятельницы, то они были не из гильдии. Ничего удивительного: Ведовская гильдия отталкивала тех, кто не умел зарабатывать деньги и соблюдать правила. Гильдия предала дело, ради которого была создана. Она была призвана бороться со злом, но преклонила пред ним колени взамен на кровавые жемчужины и процветание.

Море времени смыло все знания об истинном чтении крови, и теперь никто был не способен узнать вардари. Возможно, в Наклаве было полно девушек, которые жили так же, как она, в страхе и замешательстве, потому что их сердца вдруг неожиданно пускались вскачь. И кто поверит ей, если она попытается всё им объяснить?

Юва сделала ещё один глоток и услышала глухие звуки из дымохода.

И вот я освободила дьявола, существо, которое я абсолютно не контролирую.

Гриф выбрался из чёрной пропасти и принялся расхаживать вдоль книжных шкафов, как будто никогда раньше не видел библиотеки. Юва неохотно встала и пошла за ним, неуверенная, в каких они отношениях состоят после ссоры. Она решила поднять ему настроение.

– Ты кое-чего не понял за время, проведённое в плену, – сказала она. – Предполагается, что пленник должен быть истощённым, грязным и обросшим. И замёрзшим. И зубы у него должны вывалиться.

Гриф улыбнулся, продемонстрировав клыки.

– Должен быть таким, как ты?

– Остроумно… Лучше бы нет.

Его когти скользили по корешкам книг.

– Я Витнир. Мы не такие, как вы. Вы ни на что не годны, от малейшего холода замерзаете насмерть, а чтобы насытиться, должны питаться тем, у чего есть кожа и шкура. Если бы у вас имелись когти, вы могли бы высасывать полезные вещества из еды.

– Мы цивилизованные люди, есть руками у нас неприлично. Но раз уж вы едите таким образом, интересно, для чего вам рот – судя по всему, он лишний.

Гриф с трудом удержался от улыбки.

– Я могу есть ртом, если захочу. Но мне не нравится – ведь в таком случае я не буду знать, что содержится в моей еде. Можешь называть меня зверем, но я предпочитаю знать, что я ем. Меня уже трижды пытались отравить.

– А они не могли просто… заморить тебя голодом?

Он вышел в зал и провёл рукой по перилам лестницы, как будто наконец касался чего-то нового.

– О да, голодом меня тоже наказывали, но травили меня не для того, чтобы убить. Меня хотели оглушить на некоторое время.

Юва сглотнула. В той лёгкости, с которой он рассказывал об этом, проступала серьёзность.

– Зачем?

Он криво и недвусмысленно улыбнулся.

– Думаю, чтобы спокойно оседлать меня.

У Ювы скрутило живот. Кто станет травить мужчину, чтобы тайно овладеть им? Чудовищная мысль. И всё же её грудь горела от стыда. Она попыталась поцеловать его, и ей даже в голову не пришло, что на протяжении сотен лет такое же желание возникало и у других чтиц.

Интересно, не он ли – источник сладострастных сказок? Тех возбуждающих вариантов сказки о сестрицах и волке? От этой мысли Юва почувствовала себя невообразимо маленькой, и желание расспрашивать его дальше отпало.

– Что ты сделал с Рюгеном? – поинтересовалась она вместо этого.

– Ничего непоправимого: он проснётся ещё до исхода ночи, – Гриф подошёл к полкам и взял покрытый резьбой череп. – Если только это не его.

Юва рассмеялась.

– Нет, я заперла его в ванной.

Она чувствовала себя полной дурой от того, что вообще когда-то доверяла Рюгену. Она шла против собственного чутья. Всё, что Рюген успел ей поведать перед тем, как наброситься, живо всплыло в её уставшем мозгу.

– Он сказал, что волчья хворь – это начало вечной жизни, но это неправда, да?

Юва тихо молилась о том, чтобы он сказал «да». На неё и так уже свалилось слишком многое. Что если Рюген говорил правду? Что если всё погибшие больные могли выжить? На них всегда охотились, лишали крови и скармливали её камням, а зубы вырывали. Юва сама делала это.

Гриф, казалось, не услышал её: его руки скользили по рёбрам скелетоподобной скамьи, как будто он никогда не видел ничего подобного.