Эдвард Мунк. Биография художника - читать онлайн книгу. Автор: Атле Нэсс cтр.№ 104

Всю войну Мунк пытался разобраться в своих чувствах по отношению к Германии. В своем дневнике Равенсберг записывает: «М. говорит, что, когда немцы покупают твои работы, прославляют и привечают тебя, все это очень хорошо, но ведь взамен они требуют твою душу, в точности как Тис и дьявол». Однако торговые отношения художника с немецкими покупателями полностью не прекратились. Дело в том, что один из крупных коллекционеров произведений Мунка Генрих Гудтвалкер проводил в Кристиании не меньше времени, чем на своей родной вилле в фешенебельном гамбургском районе Бланкенезе. Гудтвалкер и стал своего рода связующим звеном между Мунком и его немецкими друзьями, прежде всего Шифлером.

Гудтвалкер происходил из старинного ганзейского купеческого рода. Специализацией семейства Гудтвалкеров была торговля рыбьим и китовым жиром – так что без отделения в Норвегии им было не обойтись. Скорее всего, именно в Норвегии, а не в Гамбурге Гудтвалкер и познакомился с живописью Мунка. К вящему изумлению друзей и родственников, картины норвежского художника произвели неизгладимое впечатление на этого замкнутого и немногословного человека – «сдержанного, как истинный ганзеец». Немецкий коммерсант начал собирать картины понравившегося художника – денег для этого у него было предостаточно. Летом 1915 года Мунк советует Шифлеру, который продолжал работать над новым томом каталога, посвященном его графике, обратиться за помощью к Гудтвалкеру – «у него больше всего моих работ».

Впрочем, деятельность Мунка в эти четыре года – включая поездки, выставки и продажу картин – ограничивалась территорией нейтральной Скандинавии.

Успех последних лет, дома и за границей, во многом способствовал тому, что страх Мунка перед «вражеским городом» пошел на убыль. Мунк начал проводить в Кристиании все больше времени – теперь он даже мог там работать. Одно время у него была мастерская в доме номер 7 по улице Гренсен, а в 1915 году он снял помещение на Пилестредет, 11. Там он написал картину «Смерть предводителя богемы»: «Ханс Егер умирает на руках у двух женщин, а Яппе сидит рядом и сочиняет стихи». Идея картины возникла у Мунка под влиянием рассказа Яппе о последних днях жизни Егера в маленькой съемной квартирке, когда того, как умирающего от рака желудка, выписали из больницы.

Этот мотив и вызванные им ассоциации, должно быть, всерьез волновали Мунка, потому что в последующие годы он создал несколько вариантов картины. Возможно, в этой связи стоит напомнить, что художник, неоднократно возвращавшийся в своем творчестве к смерти матери и сестры, не создал ни одной работы, посвященной последним часам жизни отца. Как уже говорилось, Егер воспринимался молодым Мунком как своего рода заменитель и одновременно антипод настоящего отца, – наверняка это сыграло определенную роль в создании пронзительных картин о смерти бывшего наставника.

Однако бо́льшую часть времени в начале Первой мировой войны Мунк проводил в Гримсрёде и Йелёйе, где писал пейзажи: «Мунк понемногу работает… пишет тополь в саду, когда, как он сам шутит, ему нужно заработать тысчонку-другую». Гораздо важнее тополей для художника, несомненно, стало большое полотно «Рабочие по пути домой». Рослые мужчины в спецовках наводнили улицу и маршируют домой нестройной, но внушительной колонной. Они заполняют все пространство картины и движутся навстречу зрителю, будто снятые камерой, помещенной посреди улицы. Черты троих мужчин, изображенных на переднем плане, более или менее выписаны, а остальные представляют собой массу, если не сказать класс: это рабочее движение в наступлении, движение, которое, похоже, не остановить.

Откуда Мунк взял такой сюжет, догадаться нетрудно, – от его гримсрёдской мастерской было рукой подать до дороги, ведущей на стекольный завод города Мосса. Однако подобные идеи посещали его еще в Крагерё. На картине «Рабочие за уборкой снега» мы видим троих мужчин, держащих лопаты для расчистки снега, – они изображены как единая, монолитная группа и смотрят прямо в глаза зрителю. Производимое ими впечатление мужественности, силы и уверенности в себе вызывает некоторые ассоциации с «Купающимися мужчинами».

Время показало, что Мунку не стоило переживать из-за исчезновения немецких покупателей. Война вдохнула жизнь в норвежскую торговлю, и в особенности судостроение, – в страну хлынули деньги; курс валют складывался в пользу норвежской кроны. Расцвела и торговля картинами – дело дошло до того, что многие работы кисти норвежских художников, прежде ушедшие за рубеж, были выкуплены у заграничных владельцев. Норвежские нувориши интересовались «машинами, яхтами, картинами и шампанским». Торговец картинами Ванг за несколько месяцев продал почти 50 картин Таулова по цене от 5 до 15 тысяч.

Работы Мунка также шли нарасхват – и по хорошим ценам! К примеру, в Витстене он написал несколько картин с купающимися людьми. Одна из них называлась «Середина лета». Это было чисто декоративное, выполненное в светлых тонах полотно, без присущей «Купающимся мужчинам» монументальности. Картину купил меценат Улаф Скоу за 12 000 крон и тут же подарил Национальной галерее.

Благодаря вызванному войной оживлению экономики удалось наконец уладить и вопрос с оформлением университетского актового зала. Было решено бросить клич и обратиться к гражданам с просьбой о пожертвованиях. В апреле 1916 года началась кампания по сбору денег – и почти сразу же необходимая сумма была собрана. Но еще больше Мунка порадовало официальное признание властей, выразившееся в том, что половину требуемых средств единогласным решением выделил муниципалитет Кристиании.

Теперь Мунк мог спокойно заняться доработкой картин. Больше всего сомнений у него вызывала композиция «Альма-матер». Мунк убрал несколько фигур обнаженных юношей и «ученых», ранее занимавших центральное положение в картине, и четче выписал пейзаж, окружающий «мать кормящую». Если источником вдохновения для «Истории» послужили скалы и море в Крагерё, то фигура женщины на «Альма-матер» изображена на фоне округлых зеленых склонов Витстена, спускающихся к Кристиания-фьорду. Так была решена задача создания контраста – и противовеса – «Истории».

19 сентября 1916 года, через семь с половиной лет после того, как Мунк послал свою первую заявку на конкурс, картины были торжественно переданы Университету Осло. На церемонии ректор Моргенстьерне произнес доброжелательную речь, в которой подвел итоги многолетнего спора об оформлении зала для торжественных собраний. Моргенстьерне не скрывал, что в свое время и сам принадлежал к лагерю скептиков, но выражал надежду, что будущее покажет правоту тех, кто столь рьяно отстаивал полотна Мунка.

Мунк наконец смог перевести дух и зачесть себе победу в суровой борьбе, в которой противники не гнушались никакими средствами. Триумф состоялся, но в глубине души художник был собой недоволен – ему так и не удалось довести «Альма-матер» до совершенства.

Мунк продолжал работать над картиной даже после того, как полотна развесили по местам, – практически всю оставшуюся жизнь, едва возникала возможность, он возвращался к «Альма-матер». Потому что планку художественных требований для себя он всегда устанавливал сам, и тут уж никакой комитет не мог быть ему судьей.

В сентябре 1916 года, когда «История», «Альма-матер» и остальные полотна наконец-то заняли свои места на стенах университетского зала, их творец переселился в родную Кристианию.