Рагнарёк - читать онлайн книгу. Автор: Антония Байетт cтр.№ 8

Один приступил к делу. Двоих вышвырнул вон из Мидгарда. Змея – тогда еще змейка, – тускло блестя, падала, падала и упала наконец там, где чёрно светился океан, окружавший Срединные земли. Вытянулась и поплыла, качаясь на волнах. А потом не то канула, не то нырнула и пропала с глаз. Боги радовались и хлопали в ладоши.

Хель метнул Один могучей рукой в темную землю холодных туманов. Она летела прямая, как копье, как остроносая стрела, сорвавшаяся с тетивы: вниз и вниз, девять дней падала в свете солнечном, лунном, звездном мимо спешащих колесниц Солнца и Луны, мимо еловых верхушек, а потом и корней, сквозь бессветные мари и топи Нифльхейма, поверх холодного тока реки Гьёль – в Хельхейм. Там суждено ей было править мертвецами, которым не посчастливилось пасть в битве. То был край теней. Мост через Гьёль был золотой, а ограда ее новых владений – железная. В темном зале высокий престол ждал черное, синими подтеками покрытое существо, ждал богиню, чудовищное дитя, и на черной подушке ждала корона из белого золота. Жемчуга и лунные камни были в ней как застывшие слезы, а горный хрусталь – как иней. Хель надела корону, взяла рядом лежавший скипетр, и мертвые наполнили зал, словно нетопыри на шепчущих крыльях, бесплотные, бесчисленные. Неулыбчивая, Хель приветствовала их. Они принялись кружить вокруг нее с тихим свистом. По ее слову внесены были блюда с призраками мяса и плодов, кувшины, где призрачный мед и вино шли по краю призрачной пеной.

А что же волчонок? Волки рыщут в чащобах разума. Люди слышат в темноте вой, яростную музыку, торжествующую перекличку многих голосов. Невидимые, на быстрых и тихих лапах волки мчат сквозь лес под черепом Имира, под каждым черепом. Там, в мозгу, тоже щетинится шерсть и жадно тычется клыкастая морда, почуяв кровь. Свет костра или полной луны отражается в глазах, ярко горящих из темноты. Люди уважают волков, уважают близость и тепло стаи, хитрое искусство погони, мудрую глотку, воем и рыком доносящую весть. У Одина в Асгарде было двое ручных волчат: сидели у ног, а он бросал им мясные объедки. Волки – свободные чудища, но волки же – прародители собак, служащих охотнику и дому, человека избравших вожаком. Люди и боги сходились в стаи, загоняли и истребляли стаи волчьи. Может, однажды охотники взяли волчат из логова, убив их отца и мать. Кормили мясом, поили молоком, отучали от воли. А может, сидел волчонок на краю лесной прогалины и выл, а какая-то женщина подобрала его, накормила и приручила. Но и сейчас собаки воют, глядя на луну.

Бог Тюр был воин и охотник. Вместо плаща на голове и плечах носил волчью шкуру, и над бородатым его лицом слепо глядела мохнатая оскаленная волчья морда. Один не мог сразу решить, как избавиться от волчонка Фенрира, и Тюр сказал, что возьмет его к себе, будет кормить, а может, и приручит, чтобы с ним охотиться. Фенрир заворчал из глубины глотки и прижал уши. Тоненькая девочка, рано узнавшая войну, не могла понять, почему всеведущий Один попросту не уничтожил волчонка со змеей, раз они были так злы, и мерзки, и враждебны асам. Но Один, конечно, уничтожить их не мог. Была и над ним сила – та самая, что правит этим причудливым сказом. Сила решила пока сохранить жизнь детям Локи, поэтому боги могли лишь пытаться обезвредить их. Тюр знал все о диких тварях и думал, что понимает волчонка. Взял его с собой в Мидгард, кормил, бегал с ним по лесам. Вместе они играли, и Тюр думал, что со временем вместе будут и охотиться.

Волчонок рос. Он уродился в отца – не был похож ни на кого. Его голос сделался глубже и развернулся вширь от рыков и воя до хохочущего лая. Все громче и громче слышался этот голос в далеком Асгарде. Для Тюра в нем звучала музыка дикого мира, но иначе думали другие боги. Игривый волчонок вырос с вепря и продолжал расти. Он шастал по лесу и убивал ради забавы, а Тюр думал, что это он шалит по малолетству. Фенрир оставлял на снегу зайцев истекать кровью, в лесу вспарывал животы оленятам. Он вырос с жеребенка, с лосенка и, наконец, с молодого бычка. Когда он забавлялся, весь Мидгард гудел эхом, а тишина теперь казалась зловещей: в тишине он выслеживал добычу, и даже боги не знали, кого он выберет на сей раз. Тюр приносил ему дичь и кабаньи окорока, чтобы задобрить и привязать к себе, Фенрир жадно заглатывал мясо, выл и снова убегал убивать.

Наконец пришел день, когда боги решили волка связать. О богах северяне говорили теми же словами, какими обозначали связи и путы – то, что скрепляет мир, увязывает вместе, не дает прорваться хаосу. Один правил копьем, выточенным из ветви Иггдрасиля, с древком, покрытым рунами правосудия. Ударом копья он начинал войны, разрешал споры, добивал героев на поле битвы, чтобы вознести в Вальгаллу, где вечно едят жареную вепревину, пьют мед и играют в тавлеи. Боги желали крепко держать мир в руках, а волк был буйный сын непостижимого и непредсказуемого Локи, потешавшегося над их торжественной спесью и предрекавшего им дурной конец. Но таково было их понимание порядка вещей, что они не убили волка, а решили обездвижить его и поглумиться. Для этого нужна была хитрость. Нужно было так обмануть волка, чтобы он сам помог богам.

Боги сковали прочную цепь и назвали ее Лединг. Все вместе пошли в лес к волку, льстили, говорили, что принесли ему новую игрушку позабавиться и показать свою мощь. Они, мол, свяжут его для шутки, а он разорвет цепь и всех удивит своей силой и проворством. Волк вздыбил шерсть на загривке, посмотрел на них холодно и расчетливо и зрачки сузил с булавочную головку. Что ж, сказал он, это мне под силу, но только зачем? Мы побились об заклад, отвечали боги. (Дело было на краю прогалины, и волк мог кануть обратно в темный лес, а мог и прянуть на богов)…Мы бились об заклад, сказали они, о том, как быстро ты разорвешь цепи. Хеймдалль-глашатай, охранявший высокие врата Асгарда, мог расслышать, как трава выходит из земли и шерсть растет на овце. Он слышал, как бежит и колотится кровь у волка в жилах, как мышцы натягивают шкуру. Поиграй с нами, сказал он зверю. Тот оценивающе глянул на Лединг, лег на лесной войлок и протянул вперед большие когтистые лапы. Тогда боги взяли цепь, скрутили его всего, завязали пасть, чувствуя, как разит от него жаром и сырым мясом, и бросили на земле, словно быка, предназначенного на вертел. Волк кашлянул, хрипнул перетянутым горлом, помотал головой, потом встряхнулся, напряг мускулы… Цепь лопнула и грудой спала на землю. Волк поднялся, недобро глянул на богов и издал звук между воем и урчанием. Боги знали, что такой у Фенрира смех. Волк словно бы ждал продолжения игры, но боги молча отступили.

Вернувшись в Асгард, они велели кузнецам расстараться получше. У новой цепи были двойные звенья, хитро сплетенные между собой. Имя ей было Дроми. С ней вернулись боги к Фенриру. Он склонил голову набок, оценивая крепость ковки. Добрая цепь, сказал он, но и я подрос с той поры, как порвал Лединг. Ты прославишься среди зверей, сказали боги, коли одолеешь такую отменную штуку. Волк подумал и сказал, что цепь и впрямь крепка, но и он окреп с последнего раза. И снова позволил Фенрир связать себя. Снова он встряхнулся, выгнулся, напрягся, дернул ногами – от цепи только звенья полетели. Фенрир ухмыльнулся, вывалил язык и насмешливо фыркнул. Он продолжал расти, и Хеймдалль все время слышал это.