Она быстро освоила обычные гребки, как нужно работать ногами, и к концу нашей тренировки даже проплыла до дальнего бортика и обратно. Но вот от ныряния отказалась наотрез.
— Я въерха, дитя земли, — пошутила Лира, чтобы скрыть нервозность. — Для меня это чересчур.
— Хорошо, — согласился я. — Думаю, для съемок это не понадобится. Но завтра сходим в большой бассейн и усложним задачу.
С ростом Мэйс глубины детского бассейна было достаточно, у Лиры такой проблемы не было.
Почему я все время их сравниваю?
Но не сравнивать не получается. Я спас Лиру точно так же, как спасал Вирну. А теперь учу ее плаванию, как учил Мэйс. Но когда мы с Лирой в бассейне случайно соприкасались телами, когда я обнимал ее, касался ее руки, это не обжигало. И совсем не в том смысле, в котором я получил ожог. Мэйс оставила на мне ожоги гораздо более сильные и глубокие.
— Лайт, что это?
Оказывается, я слишком долго рассматривал след на ладони, чтобы это осталось незамеченным.
— Обжегся.
— Как?
— Схватился за горячую сковороду.
— Сковороду?
Бред! У меня и сковороды никакой нет.
— На кухне. На работе.
— Это похоже на то, что было у меня, — глаза Лиры расширяются и теперь она смотрит на меня с упреком: — Ты разговаривал с ней?
— Нет! То есть да. Она больше тебя не тронет.
— Лайт, ты не должен был.
Чего я не должен был, так это предлагать Мэйс ее подвезти.
— Я сделал это, чтобы она от тебя отстала.
Хотя после сегодняшней ночи и нашего разговора с Вирной непонятно, зачем она вообще приходила к Лире.
— Слушай, расскажи мне еще раз, что именно тебе сказала Вирна Мэйс.
— Если честно, я хочу забыть об этом эпизоде, — говорит Лира и устремляется к ступенькам бассейна. — Я вообще не хочу думать о девушках, для которых нормально бить других.
Она не смотрит мне в глаза, даже когда я подаю ей халат, закутывается в него, словно замерзла. Нервничает и злится. Но я бы на ее месте тоже нервничал и злился.
Наверное.
— Я тебя понимаю. Правда понимаю, но для меня это важно.
— Ладно, — она вскидывает руки, словно собирается защищаться. — Она сказала, что я ей не помеха.
— И все?
Лира наконец-то смотрит мне в глаза и прищуривается:
— Должно быть что-то еще?
— Я вчера говорил с Вирной.
— И она сказала, что мы говорили о чем-то еще, — хмыкает девушка. — Я даже знать не хочу, что она могла обо мне придумать! Лайтнер, эта Вирна не очень приятный человек. Я бы сказала, самый неприятный человек, изо всех, что я встречала, и если бы не съемки и не мое нежелание раздувать из этого скандал, вместо больницы я бы поехала в участок политари. Потому что люди не имеют права распускать руки! Но я не люблю конфликты, поэтому решила сделать вид, что ничего не было, и просто больше не открывать ей дверь.
— Она больше не придет к тебе.
— Это тоже она сказала? — вид у Лиры более чем скептический. — Может, не стоит верить всему, что она говорит?
Да, Мэйс известная лгунья. Даже я постоянно ловлю ее на лжи, но она все равно продолжает врать.
— Мы говорили не о тебе, а о ней.
Девушка мигом растрачивает боевой настрой и сейчас выглядит растерянной.
— Тогда я тем более ничего не понимаю.
— Вирна сказала одну фразу.
— Какую?
— Про то, что ты знаешь откуда у нее деньги.
Теперь у Лиры такой вид, будто ее внезапно столкнули в бассейн: она открывает рот и закрывает. Что доказывает, что, в отличие от Мэйс, врать Лира не умеет.
— Это ведь не мое дело? Учитывая, что она твоя бывшая.
— Она не моя бывшая.
— Тогда тебе должно быть наплевать на факт, что деньги у нее от богатого любовника!
Наверное, сейчас именно я выгляжу так, будто меня спихнули в воду. Даже не в бассейн, а, как минимум, в океан. Со скалы. И я долго-долго летел, пока с размаху не ударился о поверхность, провалился в толщу, а сверху меня еще и волной накрыло.
— Любовника?!
Какой, к едхам, любовник? Единственный известный мне претендент на тело и сердце Мэйс — придурок Вартас! Или нет?
— Она так сказала, — будто издалека доносятся до меня слова Лиры. — И я ей поверила, потому что вряд ли обычный человек может позволить себе снимать квартиру в нашем доме.
Обычный нет, но тот, кто получил круглую сумму от Диггхарда К’ярда — да.
И опять ни едха в ее словах не сходится!
Если Мэйс получила «гонорар» от отца, то зачем это скрывает? Зачем сказала сестрам, что деньги от Дженны? Зачем придумала какого-то любовника?
Или не придумала?
Мысль о том, что где-то существует еще один въерх, который завладел ее телом и сердцем, отравляет с силой концентрированной кислоты. Конечно же, это въерх, потому что у Вартаса таких денег и в помине нет.
Или есть?
Что, если этот белобрысый едх — ныряльщик, как сестра Вирны?
Это многое объясняет. Очень многое. Потому что догадка про въерха-любовника — не вариант. Иначе бы они оба ходили в ожогах.
Значит, это Вартас.
Хотя в любом случае стоит проверить, но не через Мэйс. Она врет как дышит, поэтому вряд ли я услышу от нее правду. Но есть те, кому она доверяет, и вот они от разговора не отвертятся. Особенно если хотят помочь Вирне!
— Спасибо, что рассказала.
— Не за что. Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но думаю, тебе не стоит связываться с этой Вирной. Такие как она опасны.
— Я разберусь с этим сам, — отвечаю резче, чем хотел.
Лира поджимает губы.
— Ты потом домой? — интересуется она, когда мы доходим до развилки коридоров, ведущих в раздевалки.
— Нет. Хочу успеть заскочить к другу перед новой сменой.
— Увидимся завтра?
— Да, конечно. В то же время.
Сначала хочу набрать Хара, на случай если у них с Кьяной запланирован романтический вечер, но потом решаю, что так даже лучше — не придется искать М’эль и уговаривать ее поговорить со мной о Мэйс.
Буду внезапным.
Я хорошо знаю расписание Хара в Кэйпдоре, потому что мы выбирали практически одни и те же факультативы. Завтра с утра у нас тренировка у Адмирала, так что вряд ли он будет разгуливать где-то допоздна, скорее, постарается выспаться, чтобы прийти первым. Поэтому я еду к другу прямо после бассейна.