По ту сторону времени - читать онлайн книгу. Автор: Дариа Айвер cтр.№ 58

– И как она отреагировала?

– Разнервничалась жутко. И всю дорогу поправляла прическу.

– Как она тебя на месте не убила за такое?

– Ей было некогда. Собственно, в этом и состоял мой план: не дать ни одной из сторон времени одуматься.

– В целом, как все прошло?

– Папа весь вечер был сама любезность и душа компании, хоть и не всегда его шутки были к месту. Элис ему явно понравилась. А мама устроила ей настоящий допрос с пристрастием! Нам с папой приходилось время от времени прерывать их диалог, иначе Элис сбежала бы прямо из-за стола. Шучу, конечно, – тут же добавил Том, улыбаясь. – На самом деле она держалась молодцом. Под конец вечера мама даже сменила гнев на милость и пару раз ей улыбнулась.

– Кстати, сколько вы уже вместе? – спросил Крис, а про себя отметил, как каждый раз загораются глаза друга, когда он говорил об Элис. Наверное, он сам выглядел также, когда разговор заходил о Кэтрин. Правильно говорят, что все влюблённые выглядят одинаково.

– Почти полгода, – ответил Том.

– Немало, – заключил Крис. – Не помню, когда в последний раз ты встречался с кем-то так долго.

Не то чтобы Том менял девушек, как перчатки. Просто, в отличии от Криса, отношения которого можно было пересчитать на пальцах на одной руке, Том не мог долго быть в одиночестве. Несмотря на это, к каждым новым отношениям он относился со всей серьезностью.

– Ты же знаешь, что я обычно довольно быстро понимаю, когда, образно говоря, игра стоит свеч. С Элис свечи зажигаются сами. Если ты понимаешь, о чем я, – сказал Том и заговорщицки поиграл бровями, прямо, как его тезка из старого мультфильма про мышонка и кота, когда последний что-то замышлял.

– Избавь меня, пожалуйста, от подробностей. Ты ранишь мою чересчур слабую психику.

– Ты о моей психике не особо заботился в последнее время, – сказал Том.

С его лица тут же сошла вся веселость, когда он понял, какую глупость сболтнул.

– Прости, я не хотел.

Крис попытался изобразить на своём лице небрежную беспечность:

– Я и правда многовато говорил о себе.

Его губы чуть дрогнули в попытке улыбнуться, но в последний момент он передумал и с отстранённым видом посмотрел в сторону, избегая взгляд Тома.

– Тебя беспокоит слишком много вещей, чтобы я мог их игнорировать. Ты ведь знаешь, что можешь поделиться со мной, чем угодно и когда угодно.

– Знаю. И чувствую, что завтра вечером твои услуги мне ещё понадобятся. Да и послезавтра – тоже.

– Ты хочешь, чтобы я был с тобой в больнице?

– А ты сможешь?

Крис перевёл на друга взгляд и в его глазах отразилась, даже не надежда, нет, а необходимость поддержки на каком-то, невообразимо сложном, уровне в физическом и эмоциональном плане.

– Что за вопросы! Я буду рядом, сколько нужно.

– Спасибо.

– Да брось. Что говорят врачи?

– Шансы 50 на 50, но я надеюсь на лучшее, – ответил Крис, но мысленно добавил, что готовится к худшему. Некоторая пессимистичность, всегда присущая ему, с годами только усугубилась, хоть он и предпочитал ее проявлять только наедине с собой. Как он считал, так ему было проще справляться с трудностями, внешне оставаясь позитивно мыслящим. Лишь немногие, кто знал Криса достаточно хорошо, умели понимать, когда он пытался скрыть своё беспокойство.

– Я могу что-то ещё для тебя сделать? – спросил Том.

– Ты и так уже сделал достаточно, – заверил его Крис. – Разве что, почаще вставляй мне мозги на место.

– Это я могу, уж поверь. Нет, ну а правда? Как у тебя с деньгами?

– Денег вполне хватает. Сейчас остаётся только ждать и надеяться.

Надежда. Мы находим в ней поддержку, когда ничего другого не осталось. В самых обреченных случаях в ней же находим и самообман. Она, как яд и лекарство в одном флаконе. И только доза имеет значение. Недаром, именно надежда была на самом дне ящика Пандоры. Она остаётся даже после всех печалей и горя. Ведь, человеку нужно во что-то верить. Или в кого-то. А ещё лучше, чтобы и в тебя при этом тоже кто-то верил.

День первый.

“А вдруг, если я открою глаза, то исчезну совсем?” – эта мысль трусливо ворвалась в мое сознание, когда я почувствовала, что больше не нахожусь в своей квартире. Ощущение легкости пропало. Ему на смену пришла опустошенность. Словно из меня разом вынули все чувства, оставив наедине с одиночеством. Бывали дни, когда все, чего я хотела, чтобы меня просто оставили в покое, побыть одной, отдельно от всего мира. Но, в глубине души, я всегда боялась одиночества. А, вернее, той пустоты, что за ним следовала. Сейчас же я ощущала себя ее частью.

Я осторожно открыла глаза. Я стояла посреди комнаты, совсем крошечной. Меньше моей спальни, но так на неё похожей. В ней не было ни светло, ни темно, а единственным источником света служило окно, занимавшее добрую половину стены напротив меня. От него исходило свечение, цвет которого сложно было определить наверняка. Зелёный переходил в желтый, а потом – в голубой. Мне стало интересно, что его даёт, и я подошла ближе. В глазах резко потемнело, и я едва успела схватиться за край стола, который стоял прямо под окном, иначе бы потеряла равновесие. Голова закружилась и мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Картинка перед глазами стала чётче, а свечение, падавшее на поверхность стола цветными бликами, окрасилось в розоватые тона. Совсем, как закатное небо.

На мое сознание обрушились десятки мыслей, под тяжестью которых я осела на стул, так удачно стоявший рядом.

Где я? Как я сюда попала? Что мне делать? Как вернуться обратно? Неужели я … умерла?

Вспомнились слова Майка из его прощального послания. Он говорил, что я исчезла. Именно исчезла, а не умерла. И я чувствовала себя живой. Или же хотела чувствовать. Как будто было достаточно одного желания.

Я огляделась. Стол, стул и небольшая кровать – это все, что было в этой комнате. Если не считать ещё одного предмета, лежавшего на столе, который я сразу узнала. Ведь мой дневник выглядел точно также. Но, в отличии от моего, этот был совершенно пустым. Эта запись оказалась первой, а привычные даты и точное время пришлось сменить на малоинформативную нумерацию, начиная с первого дня.

Находиться в этой комнате было непривычно. Воздух ощущался менее плотным и разреженным. Совсем, как в горах, когда мы в детстве с родителями ездили в Италию на каникулы. Но, на удивление, дышать было легко, разве что, мне показалось, что я стала чаще вдыхать. Пространство вокруг, если хорошенько присмотреться, подергивало, едва заметной рябью, как будто оно состояло из небольших углублений или неведомая и непонятная сила посылала по нему волны, как ветер, тревожа поверхность озера. Я прислушалась. От окружающей тишины сделалось жутко и руки непроизвольно покрылись мурашками. Мне стало страшно. Признаюсь, что на некоторое время я впала в истерику и поддалась бесконтрольным рыданиям. Я жалела себя и проклинала свою судьбу, молотила кулаками о столешницу до кровоподтеков, боль от которых я почувствовала много позже. Наверное, я даже кричала, срывая горло до болезненных хрипов. Обессилив, я осела на пол, который чуть деформировался под моим весом, словно я сидела на жестком батуте. Я не сразу заметила его подобную особенность. А, может, она проявлялась только в том конкретном месте.