И, прочитав во взгляде Софи вопрос, добавил:
– Позже объясню почему. Наверное. Как нам переправить его в Центр?
– Нужна машина скорой помощи и, кажется, я знаю, кто поможет нам ее достать.
Кап-кап. Гулкие удары по металлической поверхности раковины. Кап-кап. Солёные слезы на сложенные в тугой замок ладони. Грустный аккомпанемент в опустевшей комнате.
Повсюду валялись смятые страницы дневника. В них – все отчаяние Кэтрин, которое она, то умещала в пару строчек, то изливала на пару страниц. Но ни одна ее мысль не создавала нужного отражения ее состояния. А годилась лишь на то, чтобы оказаться клочком бесформенной бумаги.
Тик-так. Кэтрин отмечала прошедшее время. Минуту за минутой. Она запоминала каждую. По старой привычке с детства. Дедушка часто говорил ей: “Запомни это время”, когда случалось что-то интересное. Тогда для неё это было забавной игрой. Она очень гордилась тем, что могла точно сказать, что выиграла у дедушки в шахматы в 11:53, а ровно в 13:00, и не минутой позже, ей подарили новую куклу в роскошном, розовом платье и с пышным бантом на спине.
Сейчас же это был ее личный способ запоминать события до мельчайших подробностей. Кто-то назовёт это странным видом сумасшествия. Но Кэтрин считала это своей уникальной гранью нормальности.
Кап-кап. Тик-так. И так по кругу. Пока эта цикличность не была прервана появлением не то злой, не то взволнованной Миры.
– Объясни мне, почему мне поочередно звонят, то Майк, то твой отец? – вопрос был первым из ряда других, которые она задала, бегло осмотрев комнату. – Что это за стая павших голубей бумажного полета? И, куда ты дела Криса? Что здесь случилось, в конце концов?
Кэтрин подняла на подругу красные от слез глаза и пару раз открыла рот, чтобы что-то сказать, но все мысли были отданы бумаге.
– Эй, Кэт, – а теперь голос Миры определенно был взволнованным, – что произошло?
Она подошла к подруге и приобняла ее за плечи.
– Он ушёл, – бесцветным голосом ответила Кэтрин, глядя теперь куда-то в сторону.
– Куда ушёл, милая? Вы поругались?
Кэтрин сжала губы и покачала головой в отрицании.
– Куда же он тогда ушёл? – ласково спросила Мира, поглаживая подругу по спине.
– Он… его…, – сбивчиво начала Кэтрин, а глаза вновь стало щипать от подступающих слез.
Она шумно сглотнула и, наконец собрав свои мысли воедино, сказала:
– Я думаю, я надеюсь, что он вернулся в своё время. Понимаешь, на одном заряде он может быть в прошлом только сутки. А мы немного… опоздали, то есть он немного не успел поменять пластины и его выбросило обратно в его время.
Кэтрин взяла цилиндр, который оставила на столике, пока пыталась сделать записи в дневнике, и протянула его Мире.
– Крис упустил его перед тем, как исчез.
Мира взяла цилиндр и повертела его в руках.
– Это что – кровь?
– Да, – подтвердила Кэтрин, едва сдерживаясь, – и я очень боюсь, что… с ним что-то случилось. Это я снова во всем виновата.
– Так, во-первых, успокойся. А, во-вторых, что значит снова? Перестань считать себя во всем виноватой.
Мира посчитала слова Кэтрин простой оговоркой. А сама Кэтрин по-прежнему не собиралась никому рассказывать об инциденте со стрельбой. Слишком о многом пришлось бы рассказать в таком случае.
– Все с твоим Крисом будет в порядке, – продолжала убеждать ее Мира.
Кэтрин устроилась на кровати и с надеждой взглянула на подругу, будто слова той были истиной в последней инстанции.
– Правда?
– Ну, конечно, – как можно более уверенно, заверила ее Мира.
– А теперь – сходи умойся и приведи себя в порядок. И позвони, наконец, Майку и мистеру Уайту, в каком хочешь порядке. Главное, чтобы они от меня отстали. А потом, – она ободряюще улыбнулась Кэтрин, – а потом я придумаю, что мне с тобой делать. Марш в ванную.
Слова Миры возымели наконец нужный эффект и Кэтрин перестала плакать и слегка приободрилась. Пару раз пружинисто присев на мягком матрасе, она легонько хлопнула себя ладонями по бёдрам и, благодарно улыбнувшись подруге, скрылась за дверью в ванную.
Мира проводила ее взволнованным взглядом. Вся эта история с Крисом и его визитами из будущего совсем не были похожи на красивую сказку, а потому ужасно беспокоили девушку. Она видела, что Кэтрин по уши в него влюбилась и не замечала или не хотела замечать очевидных вещей. Она кому-то уж очень сильно перешла дорогу, раз ее нашли даже из будущего. Мира опасалась, что Крис может быть не тем, за кого себя выдаёт. Предчувствие чего-то неладного тонкой ручонкой скреблось из подсознания, вселяя все нарастающую тревогу.
Погружённая в свои мысли, Мира снова взяла в руки цилиндр, покрутила его, открыла. Насчитав шесть пластин внутри, снова закрыла его. Цилиндр издал слабый писклявый звук и его дно чуть отъехало вниз, открывая скрытую секцию. В ней лежал, сложенный в несколько раз, клочок неизвестного материала, похожего на бумагу. Развернув его, Мира прочла короткую записку без подписи:
“На случай, если у меня не получится”, – гласил заголовок.
“Я не могу рассказать тебе всего: ещё не место и не время. Просто прошу: не отталкивай Криса. И попроси Миру, которая прочитала это раньше тебя, в нем не сомневается. Со временем он все расскажет, когда сам будет знать.
P.S. Я люблю тебя.
P.P.S. Мира, передай, пожалуйста, эту записку Кэтрин, когда она выйдет из ванной”.
Мира повертела записку в поисках продолжение и, не обнаружив его, перечитала послание ещё пару раз. Все слова были понятны, но общий смысл утекал сквозь пальцы, как и пугал своей точностью.
Тем временем, из ванной вышла, вполне повеселевшая, Кэтрин, мурлыкая себе под нос какую-то мелодию.
– А вот и я, – оповестила она подругу.
Но, заметив обеспокоенный взгляд Миры, сама немного помрачнела и молча подошла к ней.
– Это тебе, – сказала Мира и протянула ей записку.
– Что это?
– Это послание тебе. Оно было в цилиндре. Прочитай.
– От кого оно? – этот вопрос Кэтрин задала скорее себе, пока читала записку. Ей тоже понадобился не один раз, чтобы оторваться от прочтения, и перевести взгляд на Миру.
– Как думаешь, что все это значит?
– Понятия не имею, но мне это не нравится.
– Это не может быть как-то связано…
– С твоим отцом? Нет, не думаю. Хотя, все может быть. Может расскажешь ему?
Кэтрин смяла загадочное послание в кулаке и ответила:
– Нет. Сама во всем разберусь. Не думаю, что стоит его беспокоить по пустякам.
– Но он же твой отец!