На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Раймон Пуанкаре cтр.№ 69

Среда, 7 октября 1914 г.

«Армейский бюллетень», который выходит теперь в Бордо, помещает в сегодняшнем номере (№ 34) статью, в которой сообщается о моем посещении главной квартиры. По собственному почину Мильерана в статье указывается причина, почему это посещение не состоялось раньше. «С самого начала военных действий президент республики выразил намерение посетить наши армии и приветствовать их. Ему помешали в этом необходимость ежедневно председательствовать в совете министров и отзыв военной власти, не считавшей момент благоприятным для осуществления этого проекта. Ныне обстоятельства позволяют предпринять эту поездку, и г. Пуанкаре в воскресенье выехал из Бордо» и т. д. Итак, мой приезд отсрочивали из боязни, что официальное присутствие президента республики будет стеснительным, будет мешать операциям на фронте. Прекрасно. Но почему необходимо придавать столь естественному шагу, как посещение армий на фронте, какой-либо торжественный характер? Разве такие шаги не могут совершаться теперь молча, просто как акт внимания к нашим войскам? В дальнейшем я позабочусь об этом.

Утром ко мне в Елисейский дворец явился Мильеран. Он пришел в сопровождении генерала Гальени. Со времени нашего отъезда населению Парижа стали хорошо знакомы высокая фигура Гальени, его изящная походка, его прекрасная военная осанка. Я нашел его таким же, каким оставил: тот же упрямый и пронизывающий взгляд из-под стекол пенсне, тот же методический ум, та же трезвая и точная манера выражаться. Его шестьдесят пять лет и служба в колониях, несколько отразившаяся на его здоровье, оставили нетронутыми его разум и моральную силу. Достаточно поговорить с ним несколько минут, и вы чувствуете, что перед вами настоящий вождь. Вместе с ним мы отправляемся осматривать укрепленный лагерь, а именно его северный и северо-восточный секторы. Он с чувством удовлетворения, вполне заслуженным, показывает нам значительные улучшения, которых ему удалось добиться в течение нескольких недель. У солдат территориальных войск очень хорошая выправка, они гораздо лучше вымуштрованы. Батареи из крепостных и судовых орудий установлены на умело выбранных позициях и хорошо замаскированы. Одна из них, близ форта Эны, помещена среди самого леса на небольшой специально для этой цели вырубленной прогалине, скрытой от самолетов большими деревьями. Я благодарю солдат за их работу и вижу по их восхищенным лицам, что поощрение солдат главой государства – такая вещь, с которой стоило бы обращаться к ним непосредственно, а не приезжать впредь из такого далека, как Бордо. Население окрестностей Парижа узнало меня и оказывает мне горячий прием, причем, как видно, не ставит мне в строку моего отсутствия, хотя не может знать его причины.

Гальени говорит нам о событиях на фронте с большим беспристрастием и объективностью. У него есть только одно возражение: он находит, что фронт слишком растянут для одного центрального командования. Как видно, он желал бы, чтобы были образованы две отдельные армии, из которых одна под его началом. Но не будут ли такое дробление войск и двойное командование представлять больше неудобств, чем преимуществ?

К полудню возвращаюсь в Елисейский дворец, опустевший, почти без мебели. Нахожу там полковника Пенелона, который привез мне снова благоприятные известия. Согласно перехваченным радио, генерал фон Марвитц со своей кавалерией вынужден был отступить.

В районе Руа на северо-восток от Мондидье наш 4-й корпус, к несчастью, дрогнул перед 21-м корпусом неприятеля. Кастельно послал в главную квартиру довольно тревожную телеграмму, но Жоффр дал ему приказ держаться во что бы то ни стало и обещал подкрепления. Наш 11-й корпус перейдет теперь в контратаку. Генерал Фош прибыл на место. Больше никаких новостей. На Маасских высотах мы продвигаемся очень медленно. Наши войска вынуждены были сами бомбардировать мой бедный и милый Сен-Мигиель, в котором засели немцы…

Днем посетил вместе с Вивиани роскошно оборудованный английский госпиталь у входа в Елисейские Поля, в отеле «Астория». Этот отель выстроили немцы на углу улицы Пресбург в виде небоскреба, не считаясь с правилами, которым подчинены дома, окаймляющие площадь Этуаль. Отель теперь секвестрован, и я надеюсь, что после войны ему без милосердия снесут голову, которую он так дерзко поднимает перед изумленной Триумфальной аркой. Оттуда мы отправились в другой госпиталь, устроенный американской колонией с еще большей роскошью в Нельи, в просторных помещениях лицея Пастера. Меня встретил любезный Майрон Т. Геррик. С сияющим видом он поздравил меня с нашей победой на Марне. По дороге толпа узнала меня и приветствовала, как блудного сына.

Потом мы поехали возложить венки на могилы солдат, похороненных на кладбище Банье, а оттуда в больницу Валь-де-Грас, где ко мне присоединились представители Сенского департамента в парламенте, консерватор Дени Кошен, член радикально-республиканской партии Поль Штраусе и социалист Груссье. Они изо дня в день продолжают подавать пример священного союза своим братским сотрудничеством. В конце дня я отправил в Дом инвалидов шесть германских знамен под конвоем военного отряда; эти знамена были доставлены в Бордо и по моему приказанию привезены теперь в Париж. Генерал Ниокс принял их под свою охрану и бережно разместил в капелле среди старых трофеев, к которым мы уж так давно привыкли присоединять новые. Я принял в Елисейском дворце Клотца в форме командира эскадрона, Поля Думера и парижского депутата Галли. Все трое восхваляют перед мною Гальени, которого они видели за работой, и с восторгом рассказывают о населении Парижа, которого ни на мгновение не покинуло спокойствие.

Четверг, 8 октября 1914 г.

Однако я должен снова оставить Париж, так как правительство осталось в Бордо и ожидает меня, чтобы возобновить под моим председательством свои прерванные заседания. Сегодня утром я с Мильераном отправился на автомобиле в обратный путь. Я очень огорчен этим вторичным отъездом из Парижа, конечно менее печальным, чем первый, но более непонятным. В Туре завтракаем с генералом Полин и делаем остановку в Барбезье, чтобы повидать депутата Жеральда, раненного при автомобильной катастрофе. К восьми часам вечера мы приехали в префектуру Бордо. Немного спустя я узнал, что автомобиль, в котором находился жандармский полковник Жоффруа, везший знамена в Париж и вернувшийся в Жиронду вслед за мной, раздавил насмерть при проезде через деревню приблизительно в двадцати километрах от Бордо одну несчастную старуху. Полковник утверждает, что вина никоим образом не падает на шофера, солдата из территориальных войск. Я немедленно отправил одного из своих офицеров разузнать все обстоятельства, выразить мое соболезнование и помочь семье, которая лишена средств. Эта смерть окончательно омрачила мое возвращение.

Вечером я получил телеграмму от Годена, мэра Сампиньи. Он извещает меня, что сегодня на наш небольшой город упало сорок восемь снарядов большого калибра. Немцы стреляли из нашего форта в Римском лагере. Целью немцев, читаю я, было разрушить мой дом в Кло. В него попало несколько снарядов. От веранды, выходящей на долину и лес Айльи, остались только мусор и щепы, северо-восточный фасад дал трещину, нижний этаж, пробитый насквозь, разрушен вместе с обстановкой. Это известие оставляет мадам Пуанкаре и меня почти равнодушными. Как ни дорога была для нас эта усадьба, в которой мы провели с близкими людьми столько радостных дней, разве может наша мысль остановиться более одного мгновения на этом личном горе?