Светоч разума. Рациональное мышление в XXI веке - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Хофштадтер, Кристер Стурмарк cтр.№ 24

Cтраница 24

Вывод в отчете фон Вригт таков:

Положения отчета фон Вригт не просто антиинтеллектуальны – они антинаучны. Кроме того, этот отчет унижает женщин, поскольку в нем предполагается, что они менее способны мыслить рационально, чем мужчины. И все же с 2010 по 2019 год Мойра фон Вригт была ректором университетского колледжа Седертёрн в Стокгольме.

Релятивизм и политика

Еще тревожнее, когда мировоззрение, строящееся на относительности истины, прокладывает себе путь в политику. Предположим, статистические данные указывают на то, что в Швеции средний заработок женщин ниже, чем мужчин (а это действительно так). А теперь представьте себе обсуждение этого вопроса в шведском парламенте, где на трибуну поднимается политик и заявляет: “Хорошо, возможно вы считаете, что результаты этих исследований соответствуют истине, но для меня это не так. Согласно моей истине женщины зарабатывают даже больше мужчин!”

Любого политика, не признающего существование объективных фактов, ждут большие неприятности. Очевидно, дискутируя об обществе и политике, трудно добраться до истины, поэтому политикам часто приходится решать, какой аспект реальности они собираются представить публике. Они осмотрительно отбирают, на что хотят обратить внимание, а что могут игнорировать. И делают это особенно тщательно, когда речь идет о числах и статистике. Если проблема достаточно сложная, практически невозможно решить, являются ли статистические данные тенденциозными, допускающими только определенную интерпретацию.

Вопреки распространенному мнению, статистика не лжет (по крайней мере, до тех пор, пока она намеренно не фальсифицируется), но человек может тщательно отбирать ту информацию, которая поможет ему подчеркнуть конкретный аспект реальности. В этом смысле статистика может быть использована в качестве инструмента манипуляции. Политики и другие влиятельные люди также хорошо умеют представлять факты с позиции тех или иных ценностей. То, что представляется ими как голый факт, может нести в себе существенный скрытый идеологический подтекст.

Статистика – способ описания действительности, но она ничего не говорит о том, как сложно все в ней взаимосвязано. И на этом часто играют политики, “подкручивая” данные. Представители одной партии могут утверждать, что занятость населения пошла вверх, а представители другой – что безработица растет. Обе партии подтверждают свои заявления статистикой, и данные обеих партий одновременно могут соответствовать истине. Чтобы понять, как такое возможно, требуется тщательный анализ. Но даже тщательный анализ может не учесть существенные факторы. Другими словами, противостояние релятивизму в политике – дело сложное, но победа здесь жизненно необходима, поскольку настаивать на том, что истины не существует, одновременно и нечестно, и аморально. Утверждать подобное – все равно что погружаться в бурный, коварный поток.

Станет ли нам когда-нибудь известно, как все началось?

На тумбочку возле кровати я всегда кладу три книги. Они о том, что я считаю тремя величайшими тайнами бытия. Первая тайна – происхождение Вселенной, вторая – зарождение жизни, третья – загадка нашего сознания. Сами книги, как и их авторы, время от времени меняются, но всегда на моей тумбочке лежат книги об этих трех таинственных событиях.

Эти три загадки завораживали меня еще тогда, когда я был маленьким мальчиком. Едва ли в этом есть что-то удивительное – это величайшие из известных нам тайн, и мы, люди, задавались этими вопросами с тех пор, как обрели способность удивляться.

Во все времена вдумчивые исследователи, философы и мыслители выдвигали различные теории, пытаясь ответить на вопросы о происхождении Вселенной, зарождении жизни и природе сознания, но и в настоящее время консенсуса по поводу ответов на них нет. Наше врожденное любопытство толкает нас все дальше и дальше, не давая остановиться на этом пути.

Некоторые люди считают, что научно обоснованные ответы получить никогда не удастся. Эти загадки лежат за пределами научного познания, и поэтому, говорят они, их невозможно разрешить. Разгадать их – священный долг религии, а не науки.

К сожалению, я, хоть убей, не могу принять эту аргументацию. Мне абсолютно чужд образ мыслей, при котором заранее отбрасывается способность науки однажды ответить на те вопросы, ответы на которые сегодня нам неизвестны. Почему следует отрицать существование новых путей к знанию? Почему мы должны закрывать глаза, когда можем смотреть на мир широко открытыми глазами?

Подобный негативный настрой перекрывает все возможности двигаться дальше. Мне так трудно сказать: “Этого никогда не удастся сделать, мы никогда этого не узнаем, это невозможно!” В течение столетий наука раскрыла несметное количество тайн, казавшихся людям безнадежно неразрешимыми. Мы научились летать, выяснили, как лечить болезни, узнали, из чего состоят невообразимо далекие звезды и в чем источник их энергии, мы поняли, как разглядеть новые явления на невероятно крошечных (буквально микроскопических!) и невообразимо огромных (буквально астрономических!) масштабах. Благодаря теории естественного отбора мы объяснили природу неимоверного разнообразия сложных и прекрасных созданий. Явления, когда-то совершенно необъяснимые, уже перестали быть таинственными. Почему же так не может происходить снова и снова?

Мне хочется, чтобы мы все заняли более открытую позицию и спокойнее относились к тому, чего мы еще не понимаем. Может, когда-нибудь мы с легкостью ответим на вопрос, как в результате деятельности миллиардов и миллиардов нейронов (и триллионов и триллионов синапсов), составляющих наш мозг, возникает сознание.

И возможно, однажды мы объясним, как в неживой природе зародилась жизнь в результате химических процессов и большого количества тепла, попадающего к нам издалека, исходящего от того, что мы называем Солнцем. Возможно, в отдаленном будущем нам удастся понять, как происхождение Вселенной (чего-то, появившегося чудесным образом из ничего) можно связать с удивительными скачками квантовой физики, или, может быть, потребуется какая-то совсем другая космологическая теория, о которой мы сейчас даже не подозреваем.

Или, возможно, что нам никогда не удастся раскрыть эти тайны. Но сейчас мы этого не знаем. И уж, конечно, я не хочу заранее сбрасывать что-нибудь со счетов. В конце концов, наше ограниченное знание постоянно совершенствуется. Беспристрастность и непредубежденность требуют, чтобы я сказал: “Возможно, когда-нибудь мы наконец разгадаем эти тайны”.