Снег и Сера - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Ломтев cтр.№ 84

— Почему?

— Не знают ничего и знать не хотят, — ответила она. — Выучили пару фокусов и кичатся ими. Думают, это позволит им безбедно жить во дворце всю жизнь.

— А это не так?

— Так, — после некоторой паузы согласилась Ашая. — Реальная сила только магистры. Остальных те держали только для видимости, и чтобы было кого оттенять.

— Ну сделай так, чтобы они тоже стали реальной силой, — посоветовал он. — Иногда их можно посылать служить в земли. Заставлять их показывать свой прогресс. Если кто ничего не делал год — можно его выгнать и взять того, кто посмышленее и готов учиться.

— Это не поможет, — ответила маг. — Нам нужна военная сила сейчас.

— Ну, я это говорил про потом, когда вы князей разгоните, — поправился Барон.

— Вы или всё же мы? — Ашая легко развернулась в ванной. Её голые ступни, не помещаясь в воде, торчали с другого края. Сначала он посмотрел на кончики волос, что свободно плавали в горячей воде, затем перевёл взгляд на милые рожки, полученные от того, что маг слишком часто обращалась к тем силам, что содрогают землю, и, наконец, глянул в её испытующие карие глаза. Внутри что-то ёкнуло, и он понял, что попал. Ещё днём он думал, что необходимо уходить, но теперь… Ему стало почему-то стыдно за свои мысли.

— Мы, — произнёс наконец он, а его внутреннее благоразумие схватилось за голову, издав в глубине души протяжный стон, который заглушил поцелуй Ашаи, требовательный, долгий, сладкий.

После этого, она тонкими пальцами нежно намылила его голову, елозя по нему, но не давая зайти внутрь. На вопрос почему, она ответила, что вода с мылом и солью, не самая приятная вещь, что может оказаться внутри. Затем они оба вышли, и маг вытерла его, перестелила футон заранее принесённым бельём, и они оба залезли под одеяло, согревая друг друга и страстно целуя.

Ашая оказалась сверху и стала водить бёдрами, подтягивая Барона. Он испытывал блаженство, а она страстно, впилась своими ногтями ему в грудь, ускоряясь всё быстрее и быстрее. Ганс схватил её за ягодицы, так что кончики пальцев побелели, и стал водить ею вверх-вниз, а она припала на него маленькой грудью и стала страстно целовать.

Он почувствовал, что страсть достигла апогея, и хотел было сбросить её с себя, но она не позволила себя скинуть, вцепившись в него руками и ногами. Не в силах больше сопротивляться, Барон выпустил в неё всё, что у него было.

— Что ты сделала? — с тихим ужасом проговорил он.

Лежащая на нём Ашая захихикала.

— Доктор сказал, что теперь мне так можно, — ответила она.

— Так и сказал?

— Ну не так… но это не важно. Ничего не произойдёт. А мне давно было интересно, как это, когда так.

Ганс лежал в лёгком ступоре.

— Там около дверей столик с едой, — развеяла неловкое молчание Ашая. — Сейчас поедим и продолжим.

Во тьме коридора стояла Катерина. Шёпот разбудил её посреди ночи и привёл сюда. Чужеземец развлекался, и, хотя по шёпоту и отдельным теням, просвечивающимся сквозь лёгкую дверь из плотной бумаги, нельзя было понять с кем именно. Сомнений у княгини не возникало. Почему-то именно сейчас её посетили картины смерти братьев от рук этой распутницы и этого чужестранца. Её кровь вскипела, но шёпот тьмы подсказал ей, что сейчас ещё не время. Она принесла его из той тёмной расщелины, и нарушила главную заповедь своего чародейства: чувствуя, что это нечто чуждое, Катерина всё же не убивала это в себе, не отбрасывала, а позволяла укореняться, доставлять ей какое-то извращённое удовольствие.

Княжна крадучись медленно пошла прочь от спальни Ганса. В её голове еще не созрел план месте, но она знала, что голос ей обязательно поведает его.

Непроглядная тьма опустилась на имение, окружённое виноградниками. С вечера небо затянуло тучами и ночь оказалась безлунной, поэтому небольшой отряд воинов остался незамеченным на подходе к дому. Это были головорезы князя Хурула, которых тот самолично отрядил для грабежа и разбоя в имениях других князей. Перед вылазками воинам давали разъяснения на какие дома они могут нападать, а на какие — нет. Хурул делил представителей своего сословия на достойных и жалких выскочек, и князя Ловэта он ровней не считал.

— Какой план? — шепнул один из грабителей лидеру, пока они крались сквозь виноградник. Это их первая вылазка, и в отряде чувствовалось напряжение.

— Да, какой там может быть план, — отмахнулся лидер. — В доме один старик, пара детей и кучка баб. Старика и детей в расход, баб используем и потом тоже в расход, собираем всё, что можно и сваливаем. Делов-то…

Позади послышался приглушённый одобрительный хор голосов.

— Тихо вы, — шикнул главный разбойник. — Дом перебудите и сбежит кто-нибудь.

Они были уже в нескольких саженях от здания, когда последний из шедших споткнулся обо что-то в траве. Все налётчики остановились, присев.

— Ты что? — зашипел лидер.

— Чёртов садовник, ни хрена не убирает, кажется тут какая-то лента, — донеслось из тьмы.

— Брось её, — процедил главный разбойник. — Идиот.

Банетта — одна из телохранительниц Ловэта, оставленная им в имении, спала на кухне. В тишине нежно прозвенел колокольчик, и один глаз воительницы открылся. Она потянулась и села на футоне.

С грацией кошки воительница поднялась и даже в полной тьме пнула своё копьё так, что оно прилетело ровно в её мозолистую ладонь.

— Кажется, нам пора работать, — пробасила она. — Время пришло, надо сообщить Фиоле.

* * *

Солнце над имением, окружённым голым в это время года виноградником, поднялось в зенит. Двое всадников спускались с горы, на крупе одного из них красовался трофей: чинис с короткими белыми волосами и квадратной челюстью. Тот был весь избит, один глаз заплыл, руки, связанные за спиной, верёвка пропитались кровью из-за того, что растёрла запястья.

Путники подъехали к дому, но к ним никто не выходил.

— Эй, — крикнул один. — Здесь живёт кто?

Ответом ему послужила тишина. Всадник решил спешиться, когда из-за дома появился старик, несший лопату, и сгибавшийся под её весом. Спустя несколько мгновений за ним вышел огромный чинис, с грубыми чертами лица и копной густых белых волос, развивавшихся на ветру, несущий через плечо лопату на манер копья. Замыкала перемазанную землёй процессию, высокая стройная чинис-метиска с более светлой кожей чем у остальных и волосами цвета спелой пшеницы, в левой руке также державшая лопату, оставляя правую руку пустой. Её тёплый халат, в котором она просто утопала, топорщился с левой стороны, явно скрывая под собой меч.

— День добрый, путники, — старик смотрел на гравировку на доспехе с недоверием — белый кристалл из которого выходили ломанные линии. Такой герб уже посещал этот дом и добром тот раз не закончился.