Право Света, право Тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Первухина cтр.№ 28

Отец Емельян привычно начал облачаться, надел епитрахиль и фелонь, повязал поручи, вдруг глянул в приоткрытое окошко ризницы и ахнул. Показалось ему, что видит он не привычные очам избы да многоэтажки нелепой, разномастной щедровской застройки, а белоколонные башни, древние амфитеатры, роскошные дворцы среди оливковых рощ, пальм, розовых кустов и шумящих ароматными водами фонтанов.

Отец Емельян перекрестился и отвернулся от окна. Померещится же такое.

Однако как же служить, когда ни дьякона, ни певчих нет? Впрочем, разве это преграда?

У отца Емельяна снова закружилась голова и еще показалось, будто лица его коснулся нежный теплый ветер с ароматом драгоценного мира. И священник возгласил:

— Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей, и Нераздельней Троице всегда, ныне и присно, и во веки веков.

— Аминь, — ответил за алтарем хор, казалось бы созданный из голосов всех сил небесных.

Священника обуял страх, но он, словно руководимый некой высшей силой и мудростью, продолжал служить, сам возглашал прошения ектений и прокимны, а хор отвечал ему дивным, неземной красоты пением.

— Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам… Буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя… Господи, милость Твоя во век… Тебе подобает хвала, Тебе подобает пение, Тебе слава подобает…

А потом священник услышал, как запели первый кондак из акафиста великомученику Димитрию Солунскому, и отверз царские врата, ужасаясь тому необъяснимому, что произошло с ним… И увидел, что весь храм залит ярчайшим светом и в этом свете стоят сурово-прекрасные воины, облаченные в алмазные кольчуги и багряные плащи, а на головах их сияют венцы. Воины эти крылаты, а мечи их подобны молниям…

— Господи, что это?! — вскрикнул протоиерей Емельян, и свет принял его…

— Голову, голову ему держите выше! К-капельницу, Андрюшка, чер-рт, как подаешь, как иглу втыкаешь! Это тебе что, дротики?! Кто-нибудь даст мне наконец перекись, чтоб я рану обработала, или я вас всех заколдую намертво!

…Свет сменился мглой, холодной, мерно гудящей и гулкой…

— Господи, не надо темноты, — прошептал отец Емельян, опять торопясь, уходя в золотой алтарь, в блистающий храм, где читался акафист ангельскими голосами…

Жгучая, почти нестерпимая боль разлилась по затылку, противно зашипело. Отец Емельян застонал, дернулся, открыл глаза.

— Где я? — прошептал непослушными, распухшими, будто разбитыми губами.

— В карете «скорой помощи», — резко ответила протоиерею дама, которая за мгновение до этого обрабатывала перекисью многострадальный иерейский затылок. — Лежите смирно, святой отец, а то у вас иголка из вены выскочит.

— Я не святой отец… — просипел отец Емельян, окончательно возвращаясь из сияющего храма в темное и грешное сегодня. — Я просто батюшка. Как я сюда попал? Что со мной было?

— Ну, похоже, что вас решили покатать на колеснице ангелы и нечаянно сбросили, да так, что У вас на затылке образовалась преогромная шишка и не очень симпатичная ссадина, — цинично ответствовала дама, регулируя какой-то шпенек на Прозрачной бутыли капельницы. — Что, болит?

Болеть-то болело, но морщился отец Емельян не от боли, а от кощунственного юмора своей спасительницы. И сказал:

— Не надо так… При чем тут ангелы?

В глазах у него плыло, боль каталась под кожей головы, словно царапучие железные шарики.

Дама внимательно глянула на отца Емельяна, хмыкнула:

— Значит, не ангелы? Я тоже так думаю. Это по всем признакам было дело рук человеческих. Или имеющих таковой вид. Вас прохожий какой-то нашел. Смотрит, лежит на тротуаре тип в рясе и не подает признаков жизни. Поп? Поп. Пьяный? Не похоже, запаха нет, да возрасту и сану несоответственно. Потом прохожий пригляделся и увидел, что кто-то крепко, но без должного благоговения приложился к вашему, отче, черепу. Благодарите своего Бога, что череп выдержал — удар был сильный, что называется, от души. Еще чуть-чуть — и проломили бы ваше вместилище разума, только костяная крошка с мозгами вперемешку посыпалась бы. Что опять морщитесь? От правды морщиться не надо. Да, так вот. Прохожий вызвал милицию и неотложку. Милиция сейчас на месте происшествия суетится, а мы — скорые милосердные сестры плюс братья — везем вас в больницу имени Семашко, в реанимационную палату.

— В реанимационную? — с трудом выговорил отец Емельян длинное, колючее, тревожное слово. — Все так серьезно?

— Ну, серьезно, конечно, однако в ближайшее время панихиды вы не удостоитесь. Полежите недельки две-три, сделают вам томограмму, посмотрят на степень тяжести гематомы, проверят — не повредились ли вы в уме от сотрясения… Что вы так затравленно не меня смотрите, отче?

— Три недели в больнице?! — прошептал отец Емельян. — Но как же… Что же тогда делать с поединком… Послезавтра…

— Не нравитесь вы мне, чересчур беспокойный пациент, — фамильярно сказала докторша и извлекла из пластикового ящика шприц и ампулу. — Вам лучше сейчас поспать. При сотрясении мозга нельзя нервничать.

— Нет, вы не понимаете! — трепыхнулся протоиерей. — Я ведь должен…

Он ощутил несильный укол и стал, словно перекатываясь с волны на волну, засыпать, проваливаться в безмолвность и беспечность.

— Вот и ладушки, — вздохнула дама, глядя на ушедшего в сон и забытье священника. — Вот и умница.

Карета «скорой помощи» мчалась по вечернему городу, но вовсе не к больнице, о которой было Упомянуто. Машина мчалась на окраину, в глухой и нелюбимый местными жителями район под названием Склеповка. Название дано было не зря — по преимуществу в этом районе имелись не дома, а склепы. Машина миновала котельную с высокой трубой, свернула в сумрачный, заросший высокими Лопухами переулок и остановилась у старого, обветшавшего склепа. Дверь неприятного сооружения приоткрылась, наружу высунулось синюшное бесполое личико:

— Привезли?

— Так точно.

— Заносите.

Носилки со спящим священником вытащили из машины два санитара. У санитаров по-волчьи блестели глаза. Дама-докторша внимательно следила за тем, как носилки скрываются в темноте склепа.

— Порядок, — сказала дама и добавила, строго глядя в синюшное личико хозяина скорбного жилища: — Чтоб пальцем не трогать. Чтоб ни один волос с головы не упал. Чтоб был жив, относительно здоров. Лично мне за него отвечаешь, ясно?

— Так точно, госпожа, — отвечал синюшный даме, в которой всякий приближенный к аппарату мэра признал бы дхиан-когана Вассу. — Будет у нас цел и невредим, аки в утробе материнской.

— Хорошо. Проверю. Фохат с тобой, хотя я сильно сомневаюсь, что твоя постылая физиономия нужна великому Фохату.

— Хи-хи. Фохат с вами, госпожа.

Васса села в машину, следом загрузились молодцы с волчьими глазами. Карета «скорой помощи» резво взяла старт.