— Машко-ва, — с более жесткой интонацией в голосе повторил заведующий. — Опаздываете.
— Простите, Василь Василич. По нашим разбитым и размытым дорогам маршрутке не прорваться, только танку, увязла совсем, — придумывала я по ходу действия щекочущую нервы историю.
— А как же я езжу и не опаздываю?
— Так вы, наверное, по другим дорогам ездите. На другом транспорте, а не на разбитой маршрутке.
— На вертолете я летаю. Откуда, скажи, Машкова, у нас могут быть размытые дороги? Дождя уже около месяца не было, — гаркнул заведующий. Это был мой прокол и мой полный провал. В Адлере две недели шли дожди, уезжали мы с Дашей тоже под его музыкальное сопровождение. И в Новосибирске, когда приземлились, тоже было сыро. В Энск мы возвращались поздно вечером на такси, а сегодня я, совсем не выспавшаяся, все делала на автопилоте, даже по сторонам не смотрела. — У вас в запасе всего пять минут. А в перерыве жду на собрание трудового коллектива. Да, не забудьте написать объяснительную по поводу опоздания.
Вот что за манера устраивать всякие сборища во время обеда? И где, спрашивается, наше трудовое законодательство? Где наше профсоюзное сообщество?
— Опаздываешь, Стаська, — перехватила меня по пути к кабинету Голубева.
— Отстань, мне нужно настроиться.
— Настроиться на что?
— На интимную встречу.
— Батюшки, с кем?
— С пациентами, конечно. Какая еще может быть встреча врача между фельдшером и пациентом? Сугубо интимная. А ты что подумала?
— Пф-ф, — фыркнула подруга, — с тобой не соскучишься.
Первой по очереди была восьмидесятилетняя старушка. Как мне жаль стариков со всеми их старческими болезнями, маразмами, скандалами и криками — очень жаль. Уже потому, что жизнь прошла, часто совсем не простая жизнь. Таких больных особенно хочется поддержать, хотя иногда понимаешь, что все бесполезно: организм свое отработал. Эта женщина Евгения Ивановна была особенная: не жаловалась, не плакала, ничего не требовала, просто сидела и, как подруге, рассказывала о том, что у нее часто кружится голова, теряется слух и зрение, а постоянно высокое давление вдруг снизилось до критически низкого. Детей в городе нет, проживают в другом регионе, а здесь только подруги-соседки. Судя по симптоматике, ей нужна не моя помощь, а невролога. Вот к нему, неврологу, и запишем.
— Евгения Ивановна, сейчас у вас давление в пределах допустимой нормы, но необходимо его постоянно измерять. И, если оно незначительно поднимется или опустится, немедленно вызывайте скорую помощь. Сегодня по счастливой случайности есть свободный талон к неврологу, прием через тридцать минут. У вас есть время его посетить?
— Да, конечно, спасибо, деточка. Лишь бы помог. Сразу бы написала благодарность.
— Поможет. Вас сейчас проводит до кабинета медсестра. — Я кивнула Наташе.
Так, посмотрим, кто тут у нас новый невролог. Я уставилась в монитор и, увидев фамилию, едва усидела на стуле. Да ладно. Господи, ты, боже мой, за что?
Глава 22
Я зашла в конференц-зал с небольшим опозданием, ну, как всегда. Война войной, а с желудком шутить нельзя. В это время все обсуждали кандидатуры на поощрение ведомственными наградами. Выбрали. Решили. Ходатайствовали. А там уж как судьба и родное министерство распорядятся.
Василий Васильевич всех поблагодарил за слаженное и быстрое решение вопроса, а потом зафиналил свою пламенную речь представлением молодых специалистов — врача невролога и врача-хирурга. Первым встал и представился Лазаревский — наш новый невролог. Давненько мы не встречались, лет пять точно. Изменился, да: растерял прежний лоск, а вместе с ним и волосы, надо же, такой молодой, а уже с залысинами. Не иначе девки покров ободрали. Этакий «Мыслитель» Родена, только лысый. А может, от глубокой умственной деятельности волосики вылезли? Наверное, часто размышлял о том, на какую барышню сделать ставку, не берег себя совсем. Вот и потерял товарный вид. А глаза-то горят, лысина так и переливается. Рога, кстати, быстрее всего там, на голом черепе, и приживаются.
— Можете задать вопросы Игорю Николаевичу.
— А вы женатый? — сразу отреагировала Катька.
— Нет, в свободном поиске.
— Моим будет, точно будет моим, — шепнула разгоряченная Голубева и, тут же выйдя на боевую тропу, щелкнула зубами.
— Мгм, не торопись, подруга.
— Ты посмотри, какой красавчик: высокий, с накаченными мускулами. Аполлон.
— Это как ты под халатом рассмотрела?
— Так заметно все, если присмотреться.
— А почему сюда приехали? Вы же работали в Новосибирске? — раздался голос старшей медсестры.
— По зову сердца. Только по зову сердца. Моя родина — Энск. Здесь мои родители, друзья, здесь я учился и корнями прирос.
Раздались скудные аплодисменты.
Потом меня накрыло повторно, а говорят, бомба в одно и то же место дважды не падает. Еще как падает. Бомбануло так бомбануло!
— А сейчас, коллеги, я представляю вам нового хирурга, знакомьтесь, Кутусов Станислав Олегович.
Все. Поздно пить боржоми, надо тикать из больницы, из города, из страны. Ах, сейчас бы сменить полюбившийся образ жар-птицы на личину страуса и спрятаться в песке, как можно дальше от поверхности. Я поставила на колени локти и пальцами прикрыла лицо.
— Кутузов, — тихо процедила я сквозь зубы. — Заче-ем? Почему? Не на-до!
— А вы почему сюда приехала аж из самого Санкт-Петербурга? — снова поинтересовалась старшая медсестра.
— Да, наверное, по той же причине, что и предыдущий оратор. Ищу свое место в жизни.
— А чем занимаетесь в свободное время? — это уже влезла любопытная Катька, но так, формально, без энтузиазма. Выбор между двумя потенциальными претендентами на роль жениха, она, похоже, уже сделала.
— На шаманском бубне и однострунной балалайке он играет, — шепнула я ей.
— Играю на гитаре, занимаюсь спортом.
— Отличные ребята. Совершенно разные, но при этом до невозможности близкие, 12 — завершил заведующий свой спич малоизвестной цитатой.
О да, еще какие близкие! А уж разные — это точно! Я выбежала из зала первой и, захватив в кабинете сумку, вылетела из дверей поликлиники. Повод был: во второй половине дня — работа на вызове. Как же трудно было сосредоточиться на делах: в мозг врезалась одна единственная мысль: «Кутусов вернулся! Кутусов вернулся!» Я не понимала: плохо это или хорошо. Знала лишь одно: по-старому уже не будет.
***
С Игорем мы встретились у кабинета заведующего уже на следующий день. Я очередной раз писала объяснительную по поводу опоздания. Ничего не могу с собой поделать — совсем расслабилась, пользуясь добротой и расположением милейшего Василия Васильевича.