Долина маленьких страхов - читать онлайн книгу. Автор: Эрл Стенли Гарднер cтр.№ 3

На следующей неделе я видел пса дважды. И оба раза он убегал. Я не видел, как Фэйн бросал в него камни, но во второй раз я успел заметить движение его руки, когда камень уже летел в воздухе. Он, смеясь, зашел в закусочную Берты. Я направился следом за ним.

– Фэйн, – сказал я, – оставь в покое пса!

Он с угрозой взглянул на меня.

– Тебе-то какое дело? – спросил он.

– Я сказал – оставь! – повторил я.

– Видать, он – твой единокровный братец. – И Фэйн, издеваясь, толкнул меня в левое плечо.

А правой рукой потянулся к кобуре, спрятанной у него слева под мышкой. В этот момент удар моей правой достиг цели. Фэйн отлетел к стене, сбив по дороге табурет, и рухнул на пол. Через мгновение он уже опять стоял на ногах, а в его правой руке блеснула вороненая сталь револьвера. Я не был вооружен. Сейчас люди, как правило, не носят при себе постоянно огнестрельного оружия. У меня был единственный, пусть очень небольшой шанс – я мог швырнуть табурет в его сторону и таким образом блокировать пулю. Я схватил ближайший табурет.

– На сегодня хватит, – спокойно заметила Большая Берта, наваливаясь на стойку грудью.

В руке у нее был обрез двустволки, и оба ствола смотрели прямо в живот Фэйну. Он опустил револьвер.

В этот момент в закусочную вбежал Крайдер. Как и следовало ожидать, он встал на сторону Фэйна. Они оштрафовали меня на пятьдесят долларов и присудили к тридцатидневному тюремному заключению условно – за нарушение порядка, нападение на человека и нанесение телесных повреждений. Они пытались также привлечь Берту к ответственности за вооруженное нападение, но она тут же собрала вещи и заявила, что готова предстать перед жюри присяжных в округе. Крайдер чуть ли не на коленях стал умолять ее забыть про стычку.

Я извинился перед Бертой и сказал, что никогда не мог спокойно смотреть, как люди обижают собак. Она пожала своими полными плечами.

– Это должен решать сам пес, – объяснила она мне так спокойно, как если бы рассказывала о воспитании ребенка, – если собака постоянно ожидает пинка, всегда найдется человек, который пнет ее. Человек должен уважать себя, чтобы его уважали другие. С собаками – то же самое.

Пес лежал на полу у ее ног, и казалось, что он понимает все, что она говорит.

Я сказал про это Большой Берте.

– Конечно, понимает, – согласилась она. – Он – очень умный пес. В этом одна из его проблем: он слишком чувствительный. Но он все равно победит свой страх.

Пес заскулил, как бы пытаясь подтвердить ее слова.

– Ты уже придумала ему имя? – спросил я.

– Рык, – ответила она.

– Чертовски подходящее имя. Лучше бы назвала его Скулеж.

– Ты, наверное, хотел пошутить? – нахмурилась она. – Но вышло совсем не смешно.

Только через три недели я снова увидел пса и Фэйна. Фред Смит шел рядом со мной. Было что-то рабское в его старании приноровиться к собеседнику. Он говорил слишком много и слишком быстро. Я вполуха слушал его длинный и запутанный рассказ о состоянии его нервов и здоровья.

Он увидел пса перед дверью закусочной Берты и свистом подозвал его. Пес затрусил к нему через улицу. Он был рад увидеть Фреда – это было ясно.

Не успел он добежать до середины улицы, как в пыль прямо у его брюха упал камень. Я посмотрел в ту сторону, откуда он плюхнулся. На углу улицы стоял Фэйн и уже поднимал второй камень.

Фред Смит побледнел. Он переводил взгляд с меня на Фэйна, с Фэйна – на пса.

Я помнил, как Берта говорила, что пес должен сам решать свои проблемы, но я знал кое-что о Фэйне и поэтому бросился к нему. Мне было все равно, что мне придется все-таки отсидеть тридцать дней в тюрьме. Нам с Фэйном давно пора было выяснить отношения; а сейчас и у меня под левой подмышкой торчало оружие. Ладно, наш спор будет длиться так долго, как захочет сам Фэйн.

Но на этот раз все решил пес.

В первое мгновение он повел себя так, как будто собирался броситься прочь от Фэйна. Потом остановился и, поколебавшись, зарычал, и рычание воодушевило его. Он кинулся к Фэйну, и Фэйн от неожиданности выронил камень так быстро, словно камень был слишком горячим, чтобы держать его в руке. Когда пес почувствовал, что Фэйн боится, он побежал к нему с удвоенной скоростью.

Правая рука Фэйна потянулась к кобуре. Пес прижался к земле, изготовившись к прыжку, и в его глазах горел желтый огонь ненависти. Фэйн бросил взгляд через плечо, заметил рядом с собой гостеприимно распахнутую дверь салуна и тут же нырнул в нее. Пес прыгнул как раз в тот момент, когда дверь захлопнулась за Фэйном.

Я посмотрел на Фреда Смита. На его лице светилось смешанное чувство гордости и стыда. Гордости – за пса, стыда – за себя.

Я зашел в закусочную и рассказал про все это Большой Берте. Смит вошел вместе со мной.

– Он преодолел маленькие страхи и теперь готов справиться с большими, – спокойно пояснила Берта. – Скоро он вылечится совсем. Дрессировать животных нетрудно, если у тебя есть терпение и ты знаешь, что самое сильное, что есть в мире, – привычка.

Фред Смит склонился над стойкой и заговорил так быстро, что слова почти сливались:

– А ты можешь сделать это и со мной? Ты можешь вылечить меня от того, что происходит со мной, что бы это ни было? Я буду как собака, буду делать все, что ты прикажешь. Я отдал бы все, если бы я мог быть таким, как другие мужчины, если бы меня уважали. Эти адские муки…

Большая Берта внимательно посмотрела на него.

– Тебе придется носить что-то, что напоминало бы тебе, что тебя дрессируют, – сказала она ему, – такое, что было бы с тобой всегда, например, перчатка на правой руке или что-нибудь в этом роде.

– Я сделаю все! – горячо воскликнул Фред.

– Сделаешь ли? – задумчиво произнесла Берта, сощурив глаза.

Я вышел из закусочной. Похоже, что вдвоем им было лучше. Я задумался, не заставляет ли материнский инстинкт Большой Берты принимать слишком большое участие в этой пародии на мужчину, который был сломлен страхом и который теперь стал бояться самого страха.

Где-то через неделю до меня дошел слух об ошейнике. Говорили, что Смит носит под фланелевой рубашкой собачий ошейник. Человек, который рассказывал мне про это, утверждал, что это явный признак сумасшествия.

Ему я не ответил ничего. Но с Бертой поговорил напрямую.

– А не будет ли от этого больше вреда, чем пользы? – спросил я.

Она пожала своими массивными плечами: