Хорошая дочь - читать онлайн книгу. Автор: Карин Слотер cтр.№ 56

Расти на работе рисковал и приносил эти риски домой. Посетители его офиса — того самого, что Чарли вскоре разделит с ним, — это люди, которые сжигают твое жилище, приходят к тебе домой и, не обнаружив тебя там, убивают твою мать, стреляют в твою сестру и гонятся за тобой по лесу с дробовиком, чтобы тебя изнасиловать.

Последняя размолвка Сэм и Чарли произошла не одномоментно. Они ссорились на протяжении трех долгих дней визита Чарли, который должен был продлиться пять дней.

Затем, на четвертый день, Сэм наконец взорвалась.

Она всегда закипала медленно. Именно поэтому она заорала на Захарию Кулпеппера, когда ее мертвая мать лежала рядом, сестра сидела в собственной моче, а забрызганный кровью дробовик был нацелен ей в лицо.

После травмы мозга характер Сэм стал практически неуправляемым. Есть много исследований, демонстрирующих, как определенные травмы фронтальных и височных долей могут провоцировать импульсивные проявления гнева и даже насилия, но неистовая ярость Сэм выходила за рамки научных объяснений.

Она еще ни разу никого не ударила, что уже можно считать мизерной победой, но она кидала вещи, крушила их, могла, как безумная, разломать даже что-то ценное и любимое.

Но материальные разрушения блекли в сравнении с тем уроном, который наносил ее острый язык. Когда ее охватывала ярость, Сэм открывала рот и плевалась ненавистью, будто кислотой.

Теперь медитация помогала ей привести эмоции в порядок.

Наматывание кругов в бассейне помогало ей перенаправить свою тревожность в позитивное русло.

Но в те времена ничто не могло остановить ядовитый поток ее злости.

Чарли испорченная. Эгоистичная. Она ребенок. Она шлюха. Она слишком стремится угодить отцу. Она никогда не любила Гамму. Она никогда не любила Сэм. Это из-за нее все они тогда оказались на кухне. Это из-за нее Гамма погибла. Это она оставила Сэм умирать. Она убежала тогда точно так же, как собирается убежать теперь.

По крайней мере последнее оказалось правдой.

Чарли с Беном сорвались обратно в Дарэм посреди ночи.

Они даже не забрали свои немногочисленные вещи.

Сэм извинялась. Конечно, она извинялась. Тогда у студентов не было голосовой или электронной почты, поэтому Сэм отправила заказное письмо на адрес квартиры, которую Чарли снимала около кампуса, вместе с заботливо упакованной коробкой оставленных ими в Нью-Йорке вещей.

Написание этого письма стало, несомненно, самым трудным делом за всю жизнь Сэм. Она писала сестре, что любит ее и всегда любила, что она и их отношения очень много для нее значат. Что Гамма восхищалась ею и обожала ее. Что Сэм понимает, как Расти нужна Чарли. Что Чарли нужно, чтобы отец в ней нуждался. Что Чарли заслуживает того, чтобы быть счастливой, наслаждаться замужеством и иметь детей — много детей. Что она достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения. Что все очень гордятся ею и счастливы за нее. Что Сэм сделает все, чтобы Чарли ее простила.

«Пожалуйста, — писала Сэм в конце, — поверь мне. Единственное, что помогло мне пережить месяцы агонии, годы выздоровления и целую вечность непрекращающейся боли, — это то, что моя жертва и даже жертва Гаммы дали тебе шанс убежать, быть живой и здоровой».

Шесть недель спустя Сэм получила ответное письмо. Ответ Чарли состоял из одного честного сложноподчиненного предложения.

«Я люблю тебя, я знаю, что ты любишь меня, но каждый раз, когда мы видим друг друга, мы видим то, что случилось, и ни ты, ни я не сможем построить свою жизнь, если всегда будем оглядываться назад».

Младшая сестра оказалась гораздо умнее, чем ожидала от нее Сэм.

Она сняла очки. Мягко потерла глаза. Шрамы на веках были на ощупь как шрифт Брайля. Хоть ей и не нравилось слово «поверхностный», она очень тщательно маскировала свои травмы. Не потому, что стеснялась, а потому, что люди излишне любопытны. Нет лучшего способа испортить беседу, чем сказать «мне выстрелили в голову».

Макияж скрывал розовые рубцы на веках. Стрижка за триста долларов скрывала шрам на боковой стороне черепа. Она носила просторные черные брюки и рубашки, чтобы скрыть неровность походки. Когда она говорила, то говорила четко, а когда усталость грозила нарушить ее речь, она держала язык за зубами.

Иногда Сэм приходилось брать трость для ходьбы, но с течением лет она поняла, что единственная награда за физические усилия — это еще больше физических усилий. Если она задерживалась в офисе и хотела проехать шесть кварталов до дома на машине, она брала машину.

Сегодня она прошла шесть кварталов до офиса относительно легко. В честь дня рождения она добавила к своему обычному черному костюму цветной шелковый платок. Она повернула налево на Уолл-стрит, и тут на нее налетел порыв ветра.

Платок капюшоном поднялся над головой. Сэм, смеясь, несколько мгновений боролась с ним. Она обернула его вокруг шеи и слегка придерживала за концы, шагая по своему новому району.

Сэм поселилась здесь недавно, но всегда любила его историю: когда-то Уолл-стрит была земляным валом — стеной ^[7], защищавшей Нью-Амстердам с севера, а Перл-стрит, Бивер-стрит и Стоун-стрит названы в честь товаров ^[8], которыми голландские купцы торговали вдоль грязных рядов, врезавшихся в море между доками с высокими деревянными парусниками.

Семнадцать лет назад, когда Сэм переехала в Нью-Йорк, она могла выбирать из нескольких юридических фирм, которые были готовы ее взять. В мире патентного права ее стэнфордский магистерский диплом в области инженерной механики весил значительно больше, чем ее степень магистра права, полученная в Северо-Западном университете. Сэм с первой попытки приняли и в Нью-Йоркскую ассоциацию адвокатов, и в Ассоциацию адвокатов патентного права. Она была одной из немногих женщин в этой традиционно мужской сфере, отчаянно нуждавшейся в разнообразии. Представители юридических фирм едва ли не на коленях умоляли ее идти работать к ним.

Она выбрала первую фирму, предложившую ей за вступление в должность такую премию, которой хватило на первоначальный взнос за квартиру в кондоминиуме с лифтом и подогреваемым бассейном.

Милое довоенное здание небольшой этажности располагалось в Челси, потолки в нем были высокими, а бассейн в подвале напоминал викторианскую купальню. Несмотря на то, что финансовое положение Сэм год от года стремительно улучшалось, она счастливо жила в тесной квартирке с двумя спальнями, пока не умер ее муж.

— С днем рождения! — Элдрин, ее помощник, ждал на этаже у дверей лифта.

Сэм придерживалась четко выверенного графика, так что он мог предсказать ее передвижения с точностью до секунды.