Шпага д'Артаньяна, или Год спустя - читать онлайн книгу. Автор: Ораз Абдуразаков cтр.№ 172

Де Маникану было неведомо, что в эту минуту капитан мушкетёров, по-прежнему одетый султаном, входил в кабинет Короля-Солнце. Людовик, также не давший себе труда перевоплотиться в короля Франции, сиял великолепием золотого костюма. Однако острый глаз гасконца моментально выхватил ворот султанской рубахи, выглядывавший из отворота парчового наряда. Придворный поклон скрыл от короля ослепительные молнии, вылетевшие из очей мушкетёра.

Повисло напряжённое молчание, которое лишь спустя почти минуту прервал Людовик XIV:

– Хорошо развлекаетесь, сударь?

Медленно выпрямляясь, д’Артаньян одну за другой погасил в своей груди все переполняющие её страсти – от ненависти до презрения. В итоге на короля был устремлён спокойный, с ледяным отблеском взгляд, могущий сделать честь самому Арамису. Герцог д’Аламеда мог спать спокойно: выдержкой его подопечный мало уступал генералу иезуитов.

– Благодарю, государь, не могу жаловаться.

Голубые очи Людовика, казалось, стремились окунуться на дно души капитана, но не сумели даже приоткрыть завесу непроницаемого спокойствия. Нет, он и не подозревает, что Людовик и есть тот человек с поляны, выдавший себя за него. Слава богу, можно не страшиться появления нового Равальяка, какое облегчение!..

В эту секунду Людовик почти любил д’Артаньяна за то, что тот не догадался о его преступлении. «С Кристиной у меня всё ещё впереди, – проносилось в его голове, – теперь, изведав сладость её губ, я ни за что не откажусь от неё, но… Боже правый! Это настоящее чудо, что д’Артаньян не настиг меня в чаще, что не пронзил меня насквозь той самой шпагой, которую я же ему и вручил! Всевышний со мной, это очевидно, и значит – пока не нужно звать де Жевра и заключать капитана мушкетёров под стражу!»

– А посты, капитан? Что вы скажете об охране?

– Не беспокойтесь, государь: ваши приближённые в безопасности.

– Охотно верю, раз это утверждаете вы, граф, – милостиво улыбнулся Людовик.

«Интересно, убил бы он меня, заколол бы там, в роще, если, догнав, узнал бы в самозванце меня, своего сюзерена? – подумал король, внимательно изучая стоявшего перед ним офицера. – О нет, наверняка нет: для этого он слишком солдат, излишне дворянин, чересчур д’Артаньян. Бояться нечего…»

Д’Артаньяну не стоило больших усилий читать в душе монарха: мысли коронованного негодяя, надругавшегося над его чувствами, были ему столь же понятны, сколь и отвратительны.

«Конечно, я убил бы тебя безо всякой жалости, не останови меня Провидение. Но объяснение наше лишь перенесено, и ты ничего не потеряешь от отсрочки, вероломный король. Будь покоен: оно, Провидение, обещало мне другой, более удачный шанс воздать за все твои грехи разом…»

Но Людовику требовалась полная уверенность: он сделал сильный и рискованный ход, который мог закончиться матом как для одной или другой стороны, так и для обеих сторон разом:

– А что прекрасная мадемуазель де Бальвур, господин д’Артаньян? – спросил он, глядя прямо в глаза мушкетёру. – Как поживает ваша невеста?

– Превосходно, ваше величество, – бесстрастно отвечал д’Артаньян, нарочно вкладывая в голос оттенок замешательства, чтобы противник не уличил его в чересчур искусной игре.

В конце концов, от мерзавца необходимо скрыть лишь то, что д’Артаньян знал личность самозванца, а вовсе не саму осведомлённость его о произошедшем – сие утаивать было не только бессмысленно, но и просто опасно.

Д’Артаньян снова оказался прав: король не преминул отметить его напускную реакцию. «Да он и притворяться-то толком не умеет, – с надменным восторгом молвил он про себя, – решительно, мой капитан имеет весьма жалкий вид. Как же, наверное, я был смешон, спасаясь от него: по чести, ему далеко до старшего д’Артаньяна!..»

– Виделись ли вы с ней этим вечером?

– Надеюсь, ваше величество не усматриваете в этом ничего предосудительного, – отозвался юноша, – ведь мы официально помолвлены.

– Да, да, – Людовик подавил раздражение, – я ничего не имею против встреч жениха с невестой, сударь, как можно!

– Мы встречались, государь, могу даже сказать, что к вашему величеству я пришёл, едва расставшись с ней, – поведал д’Артаньян.

– О, я ничуть не настаиваю на подробностях, граф, – покраснел Людовик, терзаемый гневом и чем-то отдалённо напоминающим стыд.

– Благодарю, ваше величество.

– Хочу заметить, господин д’Артаньян, что ваши костюмы сегодня превосходно гармонировали, что не преминули отметить такие знатоки, как Данжо и де Мере. Султан и царица!

– Хасеки, государь: так величают султанских жён со времён Хюррем-Роксоланы.

– Да вы просто кладезь познаний, сударь, – через силу улыбнулся король. – Надо полагать, раньше их называли как-то иначе?

– Никак не называли за неимением таковых. С тех пор как Тимур Великий спас Европу от нашествия Оттоманской Порты, разгромив Баязета Молниеносного и захватив его гарем, турецкие властители полтора века избегали брачных уз – до тех пор, пока красота Роксоланы не пленила Сулеймана Великолепного настолько, что тот отринул заветы предков.

– Так-так… вот это нравы, клянусь честью! Выходит, всё это время султанами становились дети наложниц?..

– Именно так, государь.

– Имперский престол наследовали сыновья фавориток… – задумчиво протянул монарх. – Подумать только, и после этого кто-то во Франции смеет говорить про абсолютизм…

– Воистину недалёкие люди, – кивнул гасконец, – думаю, таких во Франции немного в дни просвещённого царствования вашего величества.

– Возможно, – сощурился Людовик, – как бы то ни было, примите мои искренние поздравления, сударь: Персерен превзошёл в вашем случае самого себя.

– Обязательно передам господину Персерену это лестное для него суждение вашего величества. Но помилуйте, государь, если, скроив моё платье, Персерен превзошёл себя, то что прикажете говорить о том костюме, что он создал для вас?

Этот двусмысленный вопрос д’Артаньян сопроводил таким орлиным взором, что сердце короля едва не выскочило из груди. Людовик замер, не имея сил ответить, но вовремя спохватился, убедив себя в безобидном смысле сказанного. Принуждённо засмеявшись, отвечал:

– Мой костюм, граф, даже если и обошёлся чуть дороже, не заключает в себе элемента неожиданности – всё вполне предсказуемо, чего не скажешь о вашем одеянии.

– Возможно, всё дело в том, что я недолго обретаюсь при дворе, – усмехнулся гасконец, – но скажу одно: для меня ваш костюм, государь, оказался подлинным потрясением.

– Благодарю, капитан, – холодно проронил король.

Ему всё меньше и меньше нравилась эта беседа, по ходу которой его бросало то в жар, то в холод и в течение которой он, король, чувствовал себя всё менее уютно в компании мушкетёра. Поэтому он сказал:

– Не стану долее задерживать вас, сударь. Ступайте развлекаться.