Мёртвая жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Абоян cтр.№ 46

Захар тупо смотрел на приближающиеся огни «Аквариуса», кроя про себя Клюгштайна последними словами. Какой-то навязчивый гул мешал думать. Он не сразу понял, что это включилась система кондиционирования скафандра. Оказалось, он вспотел. Влага катилась со лба, заливая глаза, а смахнуть-то ее нечем.

И только спустя пару минут, когда «Таурус» наконец прекратил движение и завис рядом с «Аквариусом», точно в центре казавшегося бездонным колодца, Захар осознал, в чем причина – тот взгляд. Он не смотрел на него, он просто раздевал, снимал слой за слоем с его души, читал его, как распотрошенный блок памяти, плюя на все запреты и ограничения системы, которой являлась его психика. Мягко говоря, неприятно ощущать себя вскрытым заживо.

Захар понял, что задыхается. Протестующий организм пытался бороться с угрозой. Разбушевавшаяся вегетатика никак не могла взять в толк, откуда столько неправильных, чужих сигналов изнутри. Иммунная система дурела, видя проблему и не находя никакого осязаемого врага. Мочевой пузырь и толстый кишечник поспешили избавиться от лишнего балласта, готовя организм к последнему рывку – самому главному в его жизни.

По вирт-связи и по обычному радио что-то кричали. Но Захар ничего не слышал. Он был один на один с чужим, обладателем взгляда, который теперь смотрел на мир его, Захара, глазами. И в прямом, и в переносном смысле. И Захар чувствовал, что ему это нравится. Им обоим нравилось.

Краем сознания человек понимал, что погибнет, если не избавится от инопланетной напасти. Мелькнуло воспоминание, что в тоннель чужой не может заглядывать. Легкая, едва уловимая веха. Но рука уже сама тянулась вперед, продиралась сквозь сопротивление организма, жаждавшего умереть, для того чтобы в мир вернулись спокойствие и привычная логика, начисто выметенная чужим. Сантиметр, еще. Вот он, рычаг тяги маршевых двигателей.

Уже теряя себя внутри иного взгляда, Захар потянул джойстик. Тут же зашипели движки, «Таурус» резко бросило вперед, мимо проплыл свод жерла тоннеля, едва заметно светящийся в свете прожекторов «Аквариуса», и все прекратилось.

«Таурус» остановился по команде «Зодиака» спустя несколько секунд: «Зодиак», не получив отклика от пилота, счел небезопасным движение малого космического судна с такой скоростью в ограниченном пространстве.

Взгляд исчез. Появились вонь собственных испражнений и нечленораздельный, сливающийся в общую кашу, одновременный вопль Лившица, Герти и Граца.

«Живой я», – отправил он мысленное сообщение по вирт-связи. Гомон в наушниках утих. Стало быть, все работает. И в виртуальности совсем не страшно. Даже внутри Хозяина Тьмы. Особенно внутри.

«Черт бы побрал Фрица! Где теперь его искать? И как?» – Выходить из «Тауруса» все существо кибертехника отказывалось наотрез. Он понимал, что внутри не более безопасно, чем снаружи, но мозг уже не верил в логику. Совершенно иррациональный мистический страх сковал его тело.

«Клюгштайн внутри тоннеля, – передал он. – Я не вижу его».

– Немедленно возвращайтесь! – раздался голос Граца в наушниках. – Хватит с нас одного заблудившегося в лабиринте.

Конечно, Станислав лукавил. Заблудиться здесь с приборами навигации, во множестве присутствующими в скафандре, и помощью «Зодиака» практически невозможно.

Захар не знал, что ему делать, как поступить.

Клюгштайна бросать нельзя. Нехорошо оставлять его в этой чужеродной каменной туше. Но как заставить себя сделать шаг наружу, соприкоснуться с неведомым продуктом иного разума почти напрямую, без зыбкой защиты корпуса космического корабля?

Негнущейся рукой, показавшейся плохо работающим биомеханическим протезом, Захар толкнул рычаг, открывающий внешний люк. Все, теперь никаких преград. Только они вдвоем – он и Хозяин Тьмы. Не важно, что за пришельцы прятались внутри, в сердце этой громадины, не важно, что где-то здесь был Клюгштайн. Только он, Захар, и этот монстр.

Не чувствуя ног, Захар оттолкнулся от рифленого пола «Тауруса» и выплыл наружу. В ярком свете прожекторов, перегородив почти полностью просвет тоннеля, парил округло-вытянутый, похожий на шмеля, малый космический корабль. Дальше – вперед и назад, была только тьма.

Маневрируя двигателями скафандра, кибертехник остановился перед носом «Тауруса». Прямо перед ним, метрах в трех, отделенное толстым стеклом блистера, стояло кресло пилота. Всего полминуты назад он сидел там.

«Зодиак, свет на максимум», – скомандовал Захар. Яркость немного возросла, но все равно лучи быстро терялись в глубине гигантской пещеры.

Развернувшись в сторону центра Хозяина Тьмы, Захар включил двигатели скафандра на полную мощность.

Мельтешение образов, обрывки сюжета, вывернутого наизнанку, – такое бывает в сновидениях. Все, что там кажется логичным, обычным и не вызывающим удивления, вдруг перестает быть таковым, когда человек просыпается. И где, скажите, граница? Только что все было правильно и логично, а вот уже мутное воспоминание выглядит бредовым порождением не очень здорового подсознания. А не пройдет и минуты, как всякая память о случившемся исчезнет, не оставив даже зыбкой пелены случайного узнавания. Куда деваются сны?

Слабый сумрачный свет лился со всех сторон. Мир по другую сторону сетчатки казался совершенно нереальным – какие-то куколки, вазочки, что-то пушистое и камни. Много камней. Маленьких и разноцветных. Или сетчатка тут ни при чем? Виртуальность?

Захар резко вскочил. В голове зашумело, странный мир пошел темными пятнами.

Когда окружающее пространство перестало качаться, он посмотрел по сторонам. В крутящемся кресле, стоявшем около небольшого стола, сидела Герти. Она смотрела на него.

– Проснулся наконец, – сказала она.

– Да, – пробормотал он.

Нереальность и сюрреализм сна улетучивались, словно пары эфира. Понятно – он до сих пор спал. А то, что вокруг, – каюта Герти.

– Что это за камни? – спросил Захар. Странно, но это первое, что пришло ему в голову.

– Образцы. Из экспедиций. Мне нравится возить с собой свою маленькую коллекцию.

Захар пожал плечами. Нравится – пусть возит, он не возражал.

Все-таки голова соображала плохо. То ли от излишнего сна, то ли от того, что вколол ему Грац.

– Сколько я спал?

– Шестнадцать часов.

Ну да. А до того он не спал почти двое суток. И полдня провел в чреве Хозяина Тьмы. То еще развлечение.

Как он возвращался, помнилось смутно. Ярким пятном в голове маячили только картины из мрачного мира тоннеля инопланетного корабля. Он пробыл там почти двенадцать часов! Только Клюгштайна он так и не нашел.

Захар хорошо помнил бесконечную пещеру, то и дело ветвящуюся, резко поворачивающую, но неизменно широкую с гладкими, будто лепными стенками. Небольшой круг света от прожектора его скафандра, а все остальное – антрацит ночи. Находясь внутри, можно решить, что этот лабиринт бесконечен, что нет ему ни конца ни края и ведет он в иное измерение.