– Это не очень в тему в нынешней ситуации, – сказал он, – но не зря же я встал в восемь часов. Закрой глаза, – попросил он.
Кирстин опасливо опустила веки.
Рей обнял её. Раздался щелчок, и Кирстин на мгновение снова запаниковала, решив, что на ней оказался очередной каджет, наподобие того фитнес-браслета, который она носила, пока в поместье не приехал Рей.
Она резко распахнула глаза и увидела перед собой зеркало. В зеркале отражалось её собственное перепуганное лицо, а ложбинке между ключиц лежал выточенный из янтаря кулон.
– Подойдёт под то, в чём ты была вчера.
Кирстин неловко улыбнулась.
– Не уверена, что ещё раз найду этот джемпер среди всех купленных для меня вещей.
– Ничего. Подберёшь что-нибудь ещё, – Рей улыбнулся одним уголком губ. Затем отпустил руку Кирстин и прижал девушку к себе. – Ты меня напугала, – сказал он. Сердце Рея в самом деле билось как бешеное.
– Прости. Сама не знаю, что произошло, – повторила Кирстин. Прижалась к нему и после недолгой паузы продолжила: – Можно тебя спросить, Рей?
– О чём?
Кирстин чуть развернулась в его руках и ткнула пальцем в коробку с коктейлем.
– Ты это пьёшь?
– Когда времени совсем нет.
– Наверное, в Европе их пьют миллионы людей?
– Наверное, да, а что?
Кирстин покачала головой.
– Ничего. Просто никогда не видела их наяву – только в рекламе на ТВ.
Йонас никогда не отказывал в помощи и, вопреки имиджу сурового скандинава, был довольно улыбчив. Манерой вести себя он чем-то напоминал Рея, но в нём не было той странной, едва заметной на грани осознания тёмной угрозы, которая таилась в глазах любовника. Потому, поколебавшись, Кирстин решила обратиться за советом именно к нему.
Когда Кирстин озвучила ситуацию, глаза Йонаса на мгновение превратились во внимательные щёлочки, а затем тот кивнул.
– Ты правильно сделала, что не стала ничего предпринимать сама и обратилась ко мне. Не нужно волновать сестру, она может начать какое-нибудь неуклюжее расследование и создать массу проблем и нам, и самой себе. С детьми такое бывает иногда.
– Я тоже подумала, что Линдси может натворить дел. Но не могу же я вообще ничего не говорить ни ей, ни отцу.
Йонас какое-то время молчал, размышляя, а затем они вместе составили письмо, в котором, как и хотела Кирстин, говорилось, что с ней ничего особенного не произошло. Она немного увлеклась прогулками по Лондону, встретила «человека»…
– Имя лучше не указывать, – уточнил Йонас, – возможно, им с мистером Мерсером ещё придётся встретиться когда-нибудь.
Кирстин не сдержала улыбки.
– Думаешь? – спросила она.
Йонас неопределённо повёл плечом, а про себя подумал, что нужно учитывать любой вариант.
Далее в письме значилось, что Кирстин очень стыдно за то, как она поступила, но что теперь у неё всё хорошо. Вернуться на учёбу она пока не может, потому что пропустила сессию и до следующей весны не сможет её пересдать, но зато пока поработает в Европе и наберётся опыта.
– Я и правда пропустила год, – с грустью сказала Кирстин, но на эту фразу Йонас никак не отреагировал.
– Ты не хочешь ещё кому-нибудь написать? – спросил он. – Тебя наверняка ищут друзья. Может, сосед?
Кирстин задумалась.
– Лоуренс правда может меня искать, но у меня нет желания отчитываться перед ним.
– Всё же он может волноваться. Подправим немного это письмо и отправим ему, хорошо?
Кирстин кивнула.
– Лоуренс с ума сойдёт, узнав, что у меня тут есть «человек», – усмехнулась она, но всё же сделала как предлагал Йонас.
– Если кто-то из старых знакомых захочет вызвать тебя на голосовую связь – не отказывайся, но сначала поговори со мной. Мы обсудим, что лучше им сказать.
Кирстин кивнула.
– Ты всегда так вникаешь в дела… Ну… тех, кого тебе нужно охранять?
– В данном случае дело более чем касается меня и моих обязанностей. И я очень рад, что ты мне доверяешь.
Кирстин кивнула. За всё время их общения Йонас ни разу не попытался продемонстрировать ей того высокомерия, которым дышала Жанет, и ни разу не дал понять, что поручение шефа нянчиться с его игрушкой для него обременительно. Потому ему было легко доверять. Кирстин очень надеялась, что здесь, в чужом для неё мире, у неё появился ещё один друг.
Страх не проходил. Кирстин сидела в темноте, опасаясь шевельнуться даже для того, чтобы включить свет. Она снова чувствовала себя беспомощной, как тогда – в плену. Хотелось плакать от глупости и безысходности положения, от злости на себя за то, что эти мысли приходят к ней именно сейчас, когда всё могло бы быть почти хорошо.
Дверь открылась.
«Рей!» – хотела было позвать Кирстин, но слова замерли у неё на губах, когда в проёме показалась стройная, узкобёдрая и широкоплечая фигура Мастера. Кирстин почувствовала, как тело само откликается на это видение, как проносится волна возбуждения внизу живота, и отчаяние стало ещё сильней. «Рей!» – снова хотела было позвать она, но язык не слушался, как тогда, на кухне, когда она увидела ещё один маленький маячок из прошлого.
Фигура тем временем шагнула к ней, полоса света из окна упала на лицо, и Кирстин увидела карие, горячие, как пламя камина, глаза.
– Рей… – всё-таки выдохнула она, но получился не крик, а всхлип.
– Что? – фигура опустилась на кровать рядом с девушкой, и сильные руки Реймонда обняли её. Кирстин затрясло, она не знала, вырываться или нет. Поняв её состояние, Рей включил свет, и только теперь, увидев рядом лицо любовника, Кирстин всхлипнула и прижалась к нему, закрывая глаза. Слёзы сами потекли по щекам.
– Тш… Кирстин. Что с тобой? Всё хорошо.
– Мне страшно… – выдохнула она.
– Кошмар?
Кирстин кивнула, плотнее вжимаясь в его грудь.
– Да, кошмар.
Реймонд медленно гладил её по голове.
– Ты снова задыхалась, – сказал он, – надо позвать другого врача.
Кирстин покачала головой и прижалась к нему ещё сильней.
– Со мной всё хорошо.
– Ничего себе: «Хорошо!» Ты всегда так спишь?
Кирстин качнула головой.
– Нет. С тобой кошмаров почти нет. Только… иногда.
Рей стиснул зубы и до крови закусил губу. Он не мог смотреть на эти слёзы, на боль на лице девушки, которую любил.
– Кристи, – тихо сказал он, – с тобой никогда больше не случится того, что однажды произошло. Просто не делай глупостей и всегда советуйся с Йонасом или со мной.