Катя едет в Сочи. И другие истории о двойниках - читать онлайн книгу. Автор: Анна Матвеева cтр.№ 17

Ваня – теперь не школьник, а студент-философ – однажды спросил:

– Мать, ты у нас игроманом заделалась?

Комарова буркнула что-то – в духе, дескать, должна же я хоть как-то расслабляться?

К тому же это бесплатно – никаких ставок, никакого крупье, сметающего фишки с поля, что твоя уборщица. Подсказками, на которые Игра предлагала тратить баллы, Комарова брезговала, только раз случайно нажала на поле «Подсказка» – и через весь квадрат пробежало жёлтыми клетками слово «одномоментный». Игнорировать «одномоментного» было трудно, Занзара злилась, проиграла бой – и сама себя потом казнила за косорукость. Вообще-то у неё под аватаркой стоял девиз «Играю без подсказок».

Отныне, просыпаясь по утрам, Комарова первым делом вспоминала с блаженством, что у неё целых пять жизней на планшете! Богатство! И ещё пять на телефоне, а если посмотреть бесплатное видео, то будет шесть!

Так продолжалось примерно год, а потом её отправили в Стокгольм на учёбу для веб-дизайнеров. Улетала, когда в мире только-только объявили пандемию, Китай уже закрылся, но в Европе пока было относительно спокойно. Комарова сыграла семь партий в аэропорту и десять в самолёте в режиме офлайн, для тренировки. Мальчик, сидевший в кресле рядом, косился на неё с уважением: сам он методично уничтожал зомбаков в Dying Light-2, пока его мама спала с напряжённым выражением лица. На правом ухе той мамы висела одноразовая защитная маска с бордовыми следами помады: маски внезапно пропали изо всех аптек, но сестре Наташке удалось где-то урвать два комплекта по три штуки, и один она всучила Комаровой.

Учёба в Стокгольме оказалась не настолько занятной, как три тура подряд с игроком под ником Просто Серёжа: у них был разрыв каждый раз в несколько очков, но Занзара всё-таки побеждала, и Просто Серёжа, заподозрив её в обмане, объявил игру без подсказок (цена 200 очков). Иначе не проверить, жульничает ли противник. Комарова хмыкнула, засучила рукава и наваляла Просто Серёже так, что он отполз на какое-то время, а потом прислал ей приглашение вступить в клан «Вперёд, Сургут!». Комарова вежливо отказалась – игровые кланы интересовали её даже меньше, чем виртуальные бороды.

Подобных приглашений было много, они падали в специальную папку для личных сообщений. Игра рекомендовала Комаровой занести игрока в чёрный список, если он позволяет себе оскорбления – неужели такое бывает? Любители составлять слова в квадрате 5 × 5 представлялись Комаровой мирными и в целом похожими на неё саму – измученную работой немолодую мать восемнадцатилетнего Вани, с которым у них день ото дня было всё меньше общего. Комарова выполняла все предписанные материнским кодексом действия: готовила, пусть и без затей, завтраки-ужины, стирала носки и рубашки, выдавала деньги на обед и раз в неделю – карманные. Ваня ласково звал их «кармашки», а Комарову – «мать».

Она предпочла бы «карманные» и «маму».

На шведских курсах было много русских со знанием английского языка, но знали они его примерно так же, как Комарова, – за пределами терминов плавали, не решаясь отпустить бортик. Было стыдно и скучно отсиживать обязательные часы, оплаченные директором агентства, – больше скучно, чем стыдно. К тому же угнетала несделанная работа, которую пришлось оставить дома: хуже нет, когда сайт готов наполовину.

К концу второй недели Комарова приноровилась играть закрывшись рукой, хотя особого дела до неё здесь никому не было. Она утешала себя тем, что никаких экзаменов-зачётов для них, взрослых дядек и тётенек, тут не предусмотрено, а свидетельство об окончании выдадут всем, кто «прослушал».

Русских на курсах было много, а вот женщин – только Комарова и две некрасивые немки, которые, в отличие от неё, внимательнейшим образом слушали спикеров и даже задавали им в конце выступления вопросы. На прекрасном английском языке.

На пятый, что ли, день учёбы веб-дизайнер Серёжа (просто ли?) из Москвы, волнуясь, пригласил Комарову выпить вечером пива, но она сказала «нет»: у неё было целых три жизни на планшете, а сеть в гостинице ловила с чумовой скоростью. На седьмой день за завтраком всё тот же Серёжа дождался, пока Комарова доест овсянку, и сообщил, что «один тут, короче, сказал, что скоро нас всех погонят домой».

– Как это – погонят? – удивилась Комарова, утратившая связь с коронавирусной реальностью в процессе борьбе за новый статус «Царя игры». Ваня ей не звонил, Наташка писала редко…

– Швецию закрывают, – сказал Серёжа, довольный тем, что наконец обратил на себя внимание Комаровой, пусть и по такому неприятному поводу. – Готовятся к урагану.

– К урагану? – переспросила Комарова.

– Ну, к эпидемии, ты что, не слышала? У тебя обратный билет на какое число?

Комарова открыла сайт с бронью «Аэрофлота» – билета там не было. Никакого. Вообще.

– Отменили, – кивнул головой Серёжа. – У меня тоже. Срочно звони, проси, чтобы вывезли. А то неизвестно, как потом выбираться. Я уже позвонил. Поставили в лист ожидания.

Тем же вечером пришло уведомление от организаторов курсов: просили как можно скорее покинуть территорию королевства. Комарова позвонила Наташке, попросила связаться с «Аэрофлотом» (отсюда звонить никаких денег не хватит), а пока ждала ответа, большим пальцем возила по планшету, составляя новые слова. Игроков в этот час было почему-то немного. Того, кто в конце концов прислал ей вызов, она отправила в нокаут в первом же раунде – без шанса отыграться! Но он (или она) тут же попросил реванша.

Сыграла ещё раз – и вновь победа. Не такая убедительная, как в первый раз, 800 очков у Комаровой, 666 – у игрока за номером 12849. Даже ник себе не придумал, ленивец, оставил номер, который присваивается автоматически. А может, не ленивец, просто не придаёт этому значения? Вон и аватарка у него такая же скучная, как у Занзары, – голое личико…

Между прочим, город, откуда игрок выходит в сеть, – родной Екатеринбург.

А 666 – сумма всех чисел колеса рулетки.

Комарова на миг призадумалась, но потом решила списать всё это на рядовой процент совпадений.

Наташка позвонила только через час, сказала, что за время ожидания звонка успела приготовить семье ужин и помыть посуду. В трубке на громкой связи всё это время играла музыка.

– Зачем ты мне про музыку рассказываешь? – сердилась Комарова. – Что там с вылетом?

– Ты в листе ожидания на завтра, – сказала сестра. – Других рейсов не будет, так что дуй в аэропорт и карауль там.

Спустя четыре часа Комарова с кое-как собранным чемоданом уже сидела в первом терминале аэропорта Арланда, прямо под рекламой, изображающей беззаботную девицу в пушистой маске для сна. Маска была надета таким образом, что нос и рот девицы оказались оголены. Это не соответствовало веяниям времени и поэтому раздражало. Вообще всё раздражало, к тому же бесплатные жизни закончились и на планшете, и на смартфоне. От скуки Комарова начала смотреть по сторонам, но ничего интересного не заметила.

На табло вылетов преобладали красные буквы отменённых рейсов. Пассажиры держались друг от друга на пионерском, как говорили в детстве Комаровой, расстоянии. Кофе в неё уже не лез. Магазины в аэропорту один за другим закрывались, над Швецией спускалась ночь.