Запрет на безумие - читать онлайн книгу. Автор: Эльвира Дель Искандер cтр.№ 99

Брина перевернулась на спину. Она устала.

Устала от охватившей ее апатии, от бессилия, в котором пребывала – как физического, так и морального. А были еще вялость, сонливость, безразличие, тогда как единственное, чем она занималась, так это перетруждала себя ничего неделанием.

В последние два дня Брина и с койки-то не поднималась: ей абсолютно не хотелось шевелиться, а нужду справлять в толчке тюремщика было нечем.

И да, это снова напомнило о том, что она умирала, как хотела поесть, хотя живот с прежней силой теперь не сводило.

Брина закрыла глаза. На нее смотрела камера – чуть ниже потолка у противоположной стены. Брина заметила ее неделю назад, и по этому поводу могла сказать одно: Лисандр ублюдок, если еще и наблюдал за ее страданиями.

Что-то ударилось – звук в отдалении, но Брина решила не обращать внимания – должно быть, послышалось. Ей постоянно здесь что-то мерещилось. Лучше бы подчистить пол, чтобы завтра продолжить творить. Только как себя заставить приподняться? Перевернуться и достать из-под кушетки ткань – кусок отвергнутого, но разорванного одеяла?

Иногда, забывшись, она стирала изображение руками. А может, и, не забывшись, поскольку так было легче всего. Брина боялась одного: что в скором времени даже к занятию своему потеряет интерес, а рисование пальцами оставалось единственным, что помогало не размякнуть и сохранить свой разум цельным: от глухой тишины, для нее непривычной, от одиночества и нахождения в замкнутом пространстве ей хотелось лезть на стены; хотелось кричать, плакать, смеяться. Она подумывала начать выскабливать палочки на бетонной стене, считая прожитые в неволе дни. В фильмах-то выглядело эффектно.

Лязг металла. До нее донесся звук лязгнувшего металла: громкий, знакомый….В прошлый раз нечто схожее сопровождалось приходом посетителей.

Должно быть, снова лишь ее фантазия…

Она услышала чьи-то шаги – к ней или нет, но кто-то приближался. И по мере приближения, по мягкости шагов и текучей неспешности походки она узнала, кто это был. Происходящее теперь не казалось игрой воображения.

Лисандр остановился напротив ее камеры.

Раз, два, три – Брина считала трещинки. Прямо над ней их было пять: две крупные, по краям облупившиеся, и три как ниточки тонкие, аккуратные.

Дверь ее камеры отварилась: с тихим скрипом, медленно. Затем с той же интимностью притворилась.

Почти беззвучно Лисандр подошел к Брине и уселся на грязный пол: должно быть, у нее начинались галлюцинации – Лисандр и грязный пол.

Спиною к койке, на уровне груди Брины – Лисандр сел на Гумберта. Мечты сбываются: даже шевелиться не пришлось.

– Ты провел в плену сотню лет,…– тихо заговорила Брина, принимаясь к изучению заржавевших прутьев, тянувшихся вверх от ее ступней. – Как ты себя чувствовал?

Секунд пять прошло, прежде чем Лисандр ответил.

– Мне было плохо.

Плохо…

– То есть ты понимаешь мое состояние?

Видимо, раньше прутья были выкрашены черной краской…

– Мне было хуже, – ответил Лисандр, как и ранее в тон флегматичной Брине.

– И понимая, что мне предстоит пережить, ты все равно так со мной поступил. – Кажется, одна из жирных трещин, та, что была правее, начинала раздваиваться. – Продолжаешь поступать.

Лисандр повернул к ней голову.

– Я не могу отпустить тебя, милая, – скорее прошептал, чем в голос произнес Лисандр. – Как только я это сделаю, ты снова побежишь к нему. Я не могу этого допустить.

Брина закрыла глаза.

– К нему? – спросила хрипло. – К кому «к нему», Лисандр? Никого нет. Его уже нет. Ты все уничтожил, растоптал. Разрушил то, что было. – Перед глазами предстала последняя встреча с Роланом. – Он презирает меня, я ему противна. «Лживая стерва», – она улыбнулась. – И все благодаря тебе.

Брина вспомнила, как не смогла зайти в «Красную метку». Все в тот же вечер последней с Роланом встречи. Невероятно, но бар не впускал ее: Брина не могла преодолеть порог. Насколько же сильно обидела Ролана, раз он сотворил подобное…

Лисандр зашевелился, а затем к непомерному удивлению Брины ее лица коснулись пальцы: теплые, мужские.

– Я сделал это ради тебя.

Брина устало вздохнула, позволяя ласкать ему, что громко сказано – большим пальцем водить по кусочку своей щеки.

– Ты думаешь только о себе, Лисандр. Не нужно столь громких фраз.

– Ты так и не прозрела, Брина. Не освоила законов жизни. Не бывает черного или белого, хороших или плохих, верных поступков или неверных. Совершая каждый из них, преследуешь не одну – преследуешь несколько целей. Потому как всегда – слышишь меня: в подкорках твоего сознания всегда будет ютиться другая, побочная мысль, воплощение которой могло бы также оказаться для тебя полезным. Почему заботясь о твоих интересах, я не мог позаботиться и о своих?

Брина издала невнятный звук. К чему он был, что значил? Она не поняла.

Но, видимо, понял Лисандр.

– Хорошо, – согласился он. – Почему преследуя свои интересы, я не мог подумать и о твоих? Никакой принципиальной разницы.

– То-то же, – заметила Брина, – для тебя «никакой», ты ее не видишь. Это и печально.

– Не передергивай, Брина…

– Почему ты вернул меня? – спросила Брина. – Для чего? Зачем я тебе?

Было, прекратившие поглаживания пальцы оживились. Неспешно и мягко, еще пару раз Лисандр провел по ее лицу, после чего опустил руку: ей на плечо, затем на койку, а после и вовсе от нее отвернулся.

Лисандр молчал. Он не собирался отвечать. Конечно, разве раскроет преступник свои незаконные, нечистоплотные планы. Планы, в которых Брина выступала в роли пешки.

– Я…люблю тебя, Алисандра, – сказал вдруг Лисандр, после чего на секунду замолчал. – Ты единственная, кто у меня остался. – Она почувствовала, как он опустил голову. – Там…– он прочистил горло, – там,…где я был все эти годы….только там я осознал, что обо мне некому горевать. Нет родни, никого больше не осталось. Только ты. Ты одна, моя сестра, которая сбежала и, наверное, даже понятия не имеет, что со мной стало. Не подозревает, что, возможно, уже завтра меня не будет в живых. Меня не будет, а она…ты об этом даже не узнаешь. Нет же, хуже – ты продолжишь меня проклинать, а … меня уже нет. А когда узнаешь, то, возможно,…– Лисандр тихо засмеялся, – возможно, даже обрадуешься.

Брина снова смотрела на трещинки. Она заморгала.

– Только тогда я понял, насколько для меня важна семья. – Лисандр больше не смеялся. Лисандр, скосившись, смотрел на нее. – А моя семья это ты, лисичка. У меня больше никого нет. Никого, кроме тебя. Догмары, вся наша раса…это все суетное, чуждое, такое…нетеплое. Мы должны держаться вместе. Только так мы сможем выстоять. И только это правильно.