Михаил Муравьев-Виленский. Усмиритель и реформатор Северо-Западного края Российской империи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бендин cтр.№ 36

Страница

В силу указанных обстоятельств «господствующая» в правовом отношении и доминировавшая численно Православная церковь и русское (белорусы и малороссы) крестьянство, составлявшее абсолютное большинство населения края (за исключением Ковенской губернии, населенной литовцами), в этноконфессиональных и социокультурных механизмах формирования идентичности края играли второстепенную роль ^[174].

Нельзя не отметить и другие факторы, влиявшие на функционирование конфессиональных механизмов идентификации края. Если Российское государство признавало легальный статус «терпимой» Римско-католической церкви, то для православного духовенства присутствие католичества на территории Белоруссии не являлось канонически легитимным.

Местное духовенство рассматривало католичество как «латинскую схизму», которая приобрела свою русскую (белорусы и малороссы) паству в результате прозелитизма среди православных во времена Речи Посполитой и перехода униатов в латинский обряд в конце XVIII — начале XIX вв ^[175].

Католичество, утвердившееся в крае, воспринималось православным духовенством и как этнически чуждая сила, пришедшая из Польши с целью полонизации коренного русского населения ^[176].

Основанием для утверждения о полонизаторских целях регионального католичества служила богослужебная практика костела и польское самосознание его клира. В католических парафиях Северо-Западного края из этнических белорусов и малороссов состояла, как правило, паства из низших сословий, в основном это были крестьяне и мещане. В то же время дополнительное богослужение в костелах проводилось на польском языке, который все прихожане, не только элита — помещики и шляхта, но и «низы» — крестьяне и мещане, — должны были знать.

В результате духовенство Римско-католической церкви становилось субъектом полонизации русского католического населения, а региональный костел — источником формирования представлений о польской идентичности края и его католического населения ^[177]. Под влиянием костела в среде белорусской и малорусской паствы постепенно сформировалось представление: «католик, значит поляк» ^[178].

Став религиозным символом колониального господства польской элиты, католический костел выступал одновременно и в амплуа угнетенной стороны. Очередное совпадение, характерное для колониальной ситуации в Северо-Западном крае, стало результатом политико-правовых перемен, произошедших на этой территории после присоединения ее к России. В бывшей Речи Посполитой Римско-католическая церковь обладала статусом господствующей, а Православная церковь, как Церковь «схизматическая», была едва терпимой, претерпевала гонения и унижения ^[179].

С присоединением земель Великого княжества Литовского к Российской империи правовое положение обеих Церквей кардинальным образом изменилось. Теперь Православная церковь получила статус «господствующей», в то время как Римско-католическая церковь была поставлена в положение «терпимой» ^[180].

Польская католическая иерархия не могла примириться со своим новым правовым статусом «терпимого» исповедания, отведенного ей российским законодательством ^[181]. Об этом свидетельствует заявление епископов, направленное правительству в 1861 г., об «угнетении совести», которое претерпевают католики Польши ^[182].

Революционные манифестации, происходившие в Варшаве в феврале 1861 г., придали декларируемому фактору религиозного «угнетения» характер реального политического протеста. Во время беспорядков агрессивное поведение демонстрантов вынудило войска стрелять в толпу. В результате пять участников демонстрации были убиты ^[183]. Кроме того, кто-то пустил слух, что во время столкновения войск с толпой казаки изломали крест, который несли в процессии.

В действительности, как отмечал А. В. Белецкий, такого факта не было, но эти крики: «у нас ломают кресты, над святыней ругаются», — произвели громадное впечатление на толпу — она освирепела, и в войска полетели камни. О поломанном кресте вскоре заговорили во всем Царстве Польском; о нем стали слагать легенды. Поломанный крест сделался мистической эмблемой Польши ^[184].

Страница