Михаил Муравьев-Виленский. Усмиритель и реформатор Северо-Западного края Российской империи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бендин cтр.№ 14

Исторические мифы в наше время широко используются в качестве инструмента как для мобилизации масс, так и для провоцирования социально-политических конфликтов. В нашем случае мобилизационный эффект подобной исторической мифологии достигается путем формирования негативной этнической солидарности, конструируемой на почве русофобии.

Однако последствия такой солидарности оказываются разрушительными для общества. Она создается искусственно, как целенаправленная реакция на образ внешнего и внутреннего «врага» в лице России, русских и этнических белорусов с русским самосознанием. История и нужна для того, чтобы «образ врага» выглядел устрашающе и убедительно. Борьба с таким «врагом» должна освящаться героическим нарративом и становится главным мотивом в процессе создания этнической нации, пропаганде защиты ее интересов и формировании национальной идентичности.

Нельзя забывать о мифе как о школе имморализма и жестокости. Историческая мифология культивирует этническую мораль, которая жестко разделяет мир на «своих» и «чужих», по отношению к которым все дозволено. В частности, русофобский миф культивирует исторические обиды, провоцирует жажду мести, поощряет ненависть, агрессию, межэтнические конфликты. Вот и в прагматике мифа «восстания Кастуся Калиновского», внедренного в массовое историческое сознание, наглядно выразилась социальная и нравственная патология, свойственная этническому национализму. В основе этой патологии лежит культ политического насилия, романтизация революционного террора и русофобия. Основной идеологический посыл этого мифа заключается в том, чтобы навязать представление о существовании исторической враждебности «белорусского народа» к самодержавной России, что, в конечном итоге, и вылилось в «героическое» вооруженное восстание.

Поэтому поражение польского мятежа преподносится как трагедия белорусского народа ^[43]. С этого момента «ретроспективная мифология» получает более отчетливую прагматическую направленность и новые идеологические импульсы. Восстание «Кастуся Калиновского», которому производителями «национальной истории» предписана роль «великого события», стало отправным, «сакральным» толчком для развития фабулы очередного мифологического сюжета. На этот раз речь идет о творении новейшего мифа о самоотверженной борьбе «белорусского народа» за «незалежнасць», выпадающей на период второй половины XIX — начала XX в.

Сюжет его таков. Свободолюбивый «белорусский народ», будучи «субъектом собственной истории», не смирился с поражением восстания и продолжил борьбу «за волю и лучшую долю», но уже в русле общероссийского революционного движения. В результате угнетенный, но не сломленный русификацией, «самостоятельный белорусский этнос» в процессе противостоянии с колониальным «царизмом» трансформировался в современную «нацию». Роль авангарда народной борьбы за свободу и «незалежнасць» сыграло упомянутое «национально-освободительное движение», которое и привело созревшую для свободы «нацию» к обретению долгожданной государственности. Сначала в форме непродолжительной Белорусской народной республики, а затем и в виде более долговременной БССР ^[44]. Нынешняя «незалежнасць», полученная в результате распада Советского Союза, выступает как закономерный итог самоотверженной борьбы за свободу, которую целенаправленно вел «белорусский народ» в течение последних полутора столетий.