Право на одиночество - читать онлайн книгу. Автор: Анна Шнайдер cтр.№ 25

– Я отвезу вас домой, – повторил он. И до меня наконец дошло.

– Нет, – выдохнула я. – Только не домой, пожалуйста! Только не туда!

Светочка и Максим Петрович удивлённо переглянулись.

– Ната-аш, – протянула Света, – ты чего это? Почему домой не хочешь?

Я не хотела объяснять, что дома на меня опять навалится эта безысходность, тоска, от которой я никак не могу отделаться уже столько лет. И сегодня… это изнасилование…

Больше всего мне хотелось прижаться к маме. Рассказать ей обо всём… чтобы она меня пожалела…

Но рассказывать мне некому. Мамы у меня давно уже нет. И какой смысл ехать домой? Чтобы на меня опять свалилось это стылое одиночество?

– Не хочу… я не хочу быть одна…

Я даже не подумала о том, что делаю в тот момент: я крепче обняла Громова и прижалась щекой к его груди. Мне просто было нужно к кому-нибудь прижаться.

– Дома ко мне всегда лезут мысли… Я не хочу оставаться одна!

Я почувствовала, что по моей щеке сползла одинокая слезинка. Громов обнял меня крепче и гладил по голове, успокаивая. И тут Светочка подала голос:

– Давай я сегодня у тебя переночую?

Я оторвалась от Максима Петровича и уставилась на Свету.

– Мне… послышалось?

– Что именно? – она ухмыльнулась. – Ты вроде не страдала раньше слуховыми галлюцинациями! Да, я спросила, можно ли мне переночевать у тебя сегодня?

– Спасибо! – я обняла на этот раз Светочку. – Спасибо тебе!

– Ну, вот и отлично! – услышала я весёлый голос Громова. – Собирайтесь, я отвезу вас. Завтра можете прийти на работу на час позже.

Когда мы спускались вниз, обитатели комнат уже бродили по коридорам и, завидев нас с Громовым, начинали ахать и охать. Светочка и Максим Петрович защищали меня, как могли.

– Наталья Владимировна не отвечает на вопросы, – твердили оба. – Завтра, всё завтра.

Когда мы наконец сели в машину, я тихо спросила Громова:

– Максим Петрович… как думаете, что будет с Крутовой?

Несколько секунд он молчал. А затем повернулся ко мне и ответил, глядя прямо в глаза:

– Понятия не имею. Одно могу сказать точно – я знаю Сергея уже пятнадцать лет и ещё ни разу в жизни не видел его в подобном состоянии. Меня немного удивил ваш поступок, решение не заводить уголовное дело…

– Мне стало жаль этого мужчину. Я не знаю, на что бы согласилась, если бы у меня была больная дочь. Да и Марина Ивановна… она, конечно, стерва, но… Пусть с ней разбирается кто-нибудь другой. И я уверена, жизнь её накажет лучше, чем наше правосудие…

Громов улыбнулся.

– Вы удивительный человек, Наталья Владимировна.

– Зовите меня Наташей, второй раз говорю…

– Да! – встряла Светочка. – Вы же её всё-таки спасли, как благородный рыцарь прекрасную даму…

– …Прекрасную даму в разорванных штанах, – хихикнула я.

Штаны, кстати, было немного жалко. Их мне Антон подарил.

У меня дома Светочка с порога начала активные боевые действия. Усадив меня на диван, она бросилась на кухню заваривать чай и готовить нам ужин. Алиса уселась рядом со мной и с удивлением рассматривала незнакомую тётю, носившуюся по квартире со скоростью реактивного самолета.

– Ты уж извини, – крикнула мне Света из кухни, – повариха из меня никакая, честно говоря, максимум, на что я способна, – это яичница. Будешь?

– Давай лучше по бутерброду. У меня там ещё сыр есть вкусный. И вино.

– Алкоголичка!

Я усмехнулась. Если бы не присутствие Светы, то я, скорее всего, тут же завалилась бы спать. И уж точно ничего бы не ела.

Она впихнула в меня целых три бутерброда с сыром и шоколадку. К концу ужина мы распили на двоих почти целую бутылку вина. Голова у меня начала кружиться, хотелось смеяться без всякой причины.

Размахивая фужером с вином, Светочка завалилась на диванные подушки, обвела взглядом комнату и произнесла:

– Вообще, у тебя ничего так, миленько. Ты на этом диване развратом занималась?

– Света!

– Да ну тебя! – она надула губки. – Нет, чтобы рассказать, как всё было, интересно же! Мне твой Антон вообще понравился. Познакомишь, когда он приедет в следующий раз?

– Обязательно, – я улыбнулась. – Вообще, Свет, это прекрасная мысль. Может, ты ему понравишься, и он перестанет заморачиваться мной.

– Зотова, ты прикалываешься?

– Нет, почему?

– Да потому что ни один парень в трезвом уме и здравой памяти… – я хихикнула, – то есть в здравом уме и трезвой памяти…

– Нетрезвая ты наша!

– Не перебивай. Ни один парень не предпочтёт меня тебе! Я же проигрываю тебе во всех отношениях.

– Это ещё почему?

– Наташ, какая же ты всё-таки дурында, – Света приподнялась с диванных подушек и покачала головой. – Потому, что у меня внешность самая обычная – я просто худенькая блондинка, таких пруд пруди. Готовить не умею, да и характер не сахар. Ты же…

Я захихикала.

– Ты прям такой замечательной меня считаешь… Влюбилась, да?

– Дурында. Я просто пытаюсь глаза тебе открыть. Ты совершенно не замечаешь очевидных вещей. Ты даже не представляешь, Наташ, насколько ты для мужиков привлекательна. Да если бы ты хоть раз кому-то из наших хотя бы один намек сделала, как-то дала понять, что интересуешься… любой из них твоим бы стал! Любой. Даже Громов.

Я с недоверием и удивлением уставилась на Светочку. Она смотрела на меня очень серьёзно.

– Свет, ты чего мелешь? Это же глупости…

– Это не глупости. Ты просто себя со стороны не видишь. Если бы ты видела, как волосами встряхиваешь, когда сердишься! И как двигаешься – плавно, с достоинством. Да у любого нормального мужика при виде тебя слюнки текут. А самое главное, что ты всего этого сама не осознаёшь. И твоя непринуждённость, твоя искренность, и даже твоя холодность, Наташ – сексуальны в триллионной степени.

Я засопела.

– Свет, ты меня уже достала разговорами о сексе…

– О сексе мы ещё и не начинали говорить, – она улыбнулась, допила вино и, поставив пустой фужер на стол, продолжила:

– Давай-ка я тебе расскажу про свою старшую сестру, Олю.

– У тебя есть сестра? Не знала…

– Про неё никто не знает, потому что она поссорилась пару лет назад и с родителями, и со мной. У Оли пять лет назад погиб жених, за три дня до свадьбы разбился на мотоцикле. Сестра Олега любила ужасно, я думала, она свихнётся. Два года Олька на мужиков других даже не смотрела, я её всё старалась вытащить из этой депрессии, а потом… Потом она неожиданно решила, что раз она такая ледышка, то значит, она лесбиянка.