Каюсь. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Полина Раевская cтр.№ 138

Наполняю бокал вином. Гранатово-красный, насыщенный цвет завораживает, вызывая ассоциации с Чайкой. Только она до столь изысканного напитка не дотягивает, ее смаковать и пытаться распробовать не получается. Она фатальная; раз глотнул и пропал.

Немного пригубив вино, наслаждаюсь богатым, изысканным вкусом и глубоким ароматом. Смотрю на панораму за окном, Москва никогда не спит, но сегодня она бодрствует по-особенному, непричастных нет, даже если хочется таковым казаться. Я тоже пытаюсь; понимаю разумом, что этот праздник-всего лишь условность , но не так-то просто вытравить традиции, заложенные предками. Небо тут и там озаряют разноцветные огоньки фейерверков, люди искренни радуются, счастливы. Чему? А неважно. Просто радоваться тоже надо уметь. Я вот не умею. И счастье все как-то перед носом маячит, а ухватить не могу. Как вон те салюты за окном; взрываются где-то рядом, но я лишь сторонним наблюдателем выступаю. Одиночество сейчас чувствуется особенно остро, давит своим неподъемным весом. Оно, как раковая опухоль где-то в груди, разрастается с каждым днем все больше и больше, отравляя продуктами своей жизнедеятельности. Мне, подобно Данко из «Старухи Изергиль», вырвавшему собственное сердце, хотелось также -голыми руками, на живую ампутировать это проклятое одиночество, но увы…

Не знаю, сколько я так сидел, смотря куда-то вдаль, но за это время выпил два бокала вина, от которых меня разморило, и я даже задремал.

Очнулся резко, как по щелчку. За годы разных скитаний привык спать чутко, поэтому каким-то шестым чувством определил, что не один. Открыл глаза, комната поплыла, и сквозь дурман, казалось, на пороге не Чайка застыла, а ангел небесный. Чистое, юное создание со сливочной, бархатной кожей, роскошной копной волос, напоминающих растопленный шоколад, идеальным телом и неописуемо прекрасным, свежим лицом. Из такого алмаза при огранке получают ослепляющий бриллиант, навязчивое, заветное желание, хищницу, сжирающую сердца. Я смотрел и не мог оторвать взгляд. Захлебнулся, как мальчишка восторгом, что она вся для меня, моя целиком и полностью; каждой клеточкой своего восхитительного тела и слабой душонки. Эта девчонка не стоит и одной мысли, а я не могу выкинуть ее из головы, фонтанирую мыслями о ней. Мне бы послать её к черту, а вместо этого я сижу и любуюсь, как идиот. То ли алкоголь оказывает на меня столь сокрушительное действие, то ли прав был Гоголь в своем Невском проспекте;

«Красота производит совершенные чудеса. Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышит в них миловидностью; но исчезни она, – и женщине нужно быть в двадцать раз умнее мужчины, чтобы внушить к себе если не любовь, то, по крайней мере, уважение.»

Эти мысли веселят, точнее сам факт, что я умудрился вспомнить Гоголя, будучи слегка навеселе. Чайка тем временем медленно приближается ко мне, взгляд ее по-прежнему затуманен алкоголем, но двигается уверенно, опускается на пол у моих ног, и доверчиво, как ребенок кладет голову на мое колено. Меня окутывает привычный резкий аромат моего шампуня, исходящий от ее волос. И это вызывает какое-то непонятное удовлетворение. Несколько минут мы сидели так, не двигаясь и ничего не говоря. Потом Чайка тяжело вздохнула и начала поглаживать мое бедро без какого-либо сексуального подтекста, просто вырисовывая непонятные узоры наманикюренными пальчиками, а меня все равно шарахнуло, будто в двести двадцать вольт. Кровь забурлила в венах и понеслась с бешеной скоростью, вызывая жар в теле, только на ментальном уровне я не хотел Чайку. Ее обжимания с тем сосунком стояли перед глазами, живо рисуя разные сценарии продолжения, и было противно. А когда она начала целовать мою руку, скользя горячими, дрожащими губами, во мне проснулось раздражение от этого киношного в своем драматизме жеста. Я собирался уже высказаться на этот счет, но тут мой взгляд зацепился за надпись на ее лопатке и глаза поползли на лоб от изумления и недоверия. Схватил Чайку за плечи и резко развернул спиной к себе, после чего сдвинул полотенце, чтобы получше разглядеть художества на теле.

- Это, мать твою, что такое?-вкрадчиво поинтересовался, пробегая озверевшим взглядом по строчкам из того же стихотворения, что и на брелоке.

Чайка замерла, как мышь перед удавом.

-Ничего. Просто татушка. –попыталась невозмутимо ответить она, но дрожащий голос выдавал ее страх с головой.

-Просто татушка?!- процедил, ели сдерживаясь, еще сильнее впиваясь пальцами в ее плечи. Она дернулась, вырываясь, но я держал ее крепко, продолжая сверлить спину глазами.

- Да что такого-то?-взвилась она, обернувшись.

-Что такого?!- повторил, задохнувшись негодованием. Ее, набирающий с каждым разом обороты, кретинизм вызывал у меня нервный тик. Втянув с шумом воздух, резко отпустил ее плечи, отчего она, будучи еще не совсем трезвой, начала валиться на бок и в попытках удержать равновесие, выпустила полотенце из рук. Оно белым облаком приземлилось у ее ног, но девчонка даже не подумала прикрыть наготу. С видом богини, берущей мужчин в рабство одним лишь мановением руки, эта девчонка поднялась, яростно сверкая глазами и возвышаясь надо мной, приняла «соблазнительную» позу. Комичность Чайкиных попыток выглядеть сексуально и выигрышно, не оставила меня равнодушным, вызывая приступ неуместного веселья, который как-то незаметно погасил злость, усталость и разочарование. Поднял голову, и медленно окинул бесстыдное создание пресыщенным взглядом, зная, как ее это взбесит и заденет.

-Воображаешь, что подобными штучками произведешь на меня какое-то впечатление? –лениво поинтересовался, стойко делая вид, что не заинтересован.

Чайка залилась румянцем, глаза засверкали еще ярче, губы поджались .

-Воображаю!- дерзко заявила она, ехидно улыбнувшись и переступив через полотенце, подошла вплотную ко мне. Тем самым на корню обрубила любые попытки к возражению. Невозможно оставаться невозмутимым, когда столь бесцеремонно предлагают такое тело. Вот только мне сейчас его мало. Ничтожно мало. Как не странно самому себе признаваться, мне нужны были более гарантийные, «возвышенные» вещи; ее верность, преданность, уверенность, что только я и никто больше.

Эти меланхоличные мыслишки взбесили, чему я был крайне рад. Еще не хватало расстелиться ковром от одного вида царственной наготы какой-то девки. Поэтому резко поднялся, и бесцеремонно отодвинув с дороги опешившую Чайку, подошел к столу, на котором стояла бутылка.

Наполнив бокал вином, сделал жадный глоток и снисходительно попросил;

-Прикройся, пожалуйста! Я не впечатлен.

-Да неужели?!- фыркнула Яна, при этом смертельно побледнев от моего уничижительного тона, но вместо того, чтобы броситься со слезами в другую комнату, как я предполагал, она очень даже грациозно для своего состояния подошла ко мне, и забрав бокал, сделала пару глотков. Я же поражался до чего у нее не поддающаяся логики гордость и больное самолюбие, толкающее ее на безумные выходки в попытке оставить последнее слово за собой.

- Что же ты тогда занервничал?- усмехнулась она, поглядывая на меня с превосходством женщины, знающей, что мужик у нее на крючке.