Кувейт. Мозаика времен - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Сенченко cтр.№ 145

Первым среди них фигурирует в сводах аравийской старины индус-мусульманин Шах Джамар Мазарби. Возвращаясь из паломничества в Мекку, он как-то умудрился раздобыть в одном из йеменских портов семь сырых зерен, и тайно пронести их на судно, минуя таможенный досмотр. В Индии посеял эти зерна на Чандрагирских холмах в Картенаке. В 1616 г. несколько кофейных кустов вывез из Йемена голландский купец Питер ван дер Брак; их посадили в Ботаническом саду в Амстердаме. В XVIII веке голландские купцы завезли кофейные кусты из Мохи на Яву и Суматру. Так, шаг за шагом, кофе стали выращивать и в других частях мира. И вскоре он сделался, наравне с чаем, одним из любимых напитков людей.

Среди знаменитых кофеманов историки упоминают Иоганна Себастьяна Баха, легендарного композитора, автора Кофейной кантаты, предпочитавшего кофе пиву, традиционному напитку немцев. Обожал кофе Наполеон Бонапарт.

Кофе в жилище аравийца подают гостю перед трапезой, а также во время беседы, которая проходит после еды.

В шатрах бедуинов блюда с пищей — рисом, мясом и рыбой — расставляют на белой скатерти, разостланной на песке. Если в гостях у бедуина находится шейх, то подают блюд пятнадцать, не меньше. На половине из них — красуются целиком зажаренные бараны, внутри них — запеченные куры. Еду по старинке, закатав рукав, берут с блюд-подносов правой рукой. Едят молча. Согласно традиции, прием пищи в аравийской пустыне, должен сопровождаться молчанием.

После еды — время беседы. «Говори с людьми о том, что они знают, — гласит народная мудрость арабов Аравии; — и сторонись пустых разговоров». Таков здесь этикет беседы, и знать его, отправляясь с деловой поездкой в те края, небесполезно.

Пожилые торговцы Кувейта называют бессодержательную болтовню «пустословием», «болезнью языка», которой, по их словам, особенно, дескать, подвержены женщины.

В беседах с коренными кувейтцами нужно избегать сплетен, не допускать их ни в коем случае. «Сплетни, — утверждает поговорка арабов Аравии, — это прямой путь к мучениям в потустороннем мире». «Спеши говорить о человеке хорошо, а не плохо», — приговаривают к месту аравийцы. «Доброе слово — хорошо, — поучают своих потомков умудренные жизненным опытом старейшины семейно-родовых кланов Кувейта, — а доброе дело — лучше. Утверждай себя среди соплеменников делами, а не словами».

«Разговор, — что дорога», — любят повторять кувейтцы слова Абу ал-Аббаса ас-Саффаха, первого халифа из династии Аббасидов (правила 750–1258) ^[767]. И добавляют: человек, вступивший в разговор, нуждается в собеседнике интересном и умном, так же как путник, оказавшийся в чужом уделе, нуждается в проводнике, знающем и опытном.

В диванийе, то есть в мужской части шатра или дома, беседу ведут только гость и хозяин жилища. Другие, присутствующие при разговоре люди, приглашенные на встречу с гостем, сидят молча. Вступают в разговор только тогда, когда к кому-нибудь из них хозяин жилища обратиться по имени.

Если во время деловой беседы с иностранцем-партнером, проходящей в доме аравийца, в диванийю войдет жена хозяина жилища, лицо которой прикрыто вуалью, — это знак абсолютного к вам доверия всего семейства. И это в Аравии дорогого стоит.

Нужно помнить и о том, что у представителей старшего поколения бедуинов-кочевников Кувейта нет календаря. Многие из них отсчитывают годы и события в жизни семьи и рода, племени и страны со времени битвы у Джахры (1920), писала в своих воспоминаниях о Кувейте Захра Фрис ^[768].

Интересная беседа требует знаний, а «знания, — утверждает один из жизненных постулатов торговцев Кувейта, — самая дорогая вещь на ярмарке жизни». «Человек, лишенный разума, — гласит народная мудрость аравийцев, — решето; наделенный им и вооруженный знаниями — солнечный диск. Решетом же, как известно, солнечный диск не закрыть».

Первая школа человека, считают много повидавшие на своем веку главы именитых торговых кланов Кувейта, — это его семья, мать и отец. Именно они прививают детям понятия чести и достоинства, равно как и тягу к познанию обычаев и традиций предков, сказаний, легенд и преданий своего народа.

Человек, «постигавший букву и цифирь», как говаривали в старину в Кувейте, «наполненный знаниями», был лицом узнаваемым и уважаемым. Адиб (араб просвещенный), не раз сказывали в беседах с российскими дипломатами шейхи кочевых племен, — это достояние племени, его помощник и поводырь. Полученные знания адиб непременно обратит на пользу себе, роду и племени. Люди просвещенные и к тому же осведомленные о том, что происходит в мире, то есть наделенные знаниями о чужих странах и их народах, почитались в Аравии особо, состояли советниками при дворах эмиров.

«Отцом кувейтской литературы и национальной интеллектуальной мысли» местные краеведы называют великого арабского поэта, ‘Абд ал-‘Азиза ал-Джалила ал-Табатаба’и (1776–1853), поселившегося в Кувейте в 1843 году. На его сочинениях выросла целая плеяда именитых интеллектуалов Кувейта, среди которых непременно надлежит упомянуть: ‘Абд Аллаха ал-Фараджа, Халида ал-‘Адасани и шейха ‘Абд ал-‘Азиза ал-Рушайда (1887–1938), ярчайшего хрониста-портретиста Кувейта, автора знаменитой «Истории Кувейта» («Та’рих ал-Кувейт», Бейрут, 1926).

Большое место в жизни бедуинов Аравии вообще и Кувейта в частности занимала в прошлом поэзия. Наряду со сказаниями и преданиями, она представляла собой некий свод «временных лет» того или иного племени.

В былые времена эмиры уделов, вожди племен и правители городов-княжеств Северо-Восточной Аравии обменивались посланиями в стихах. Жизнь кочевников тех далеких лет, войны и засухи, набеги (газу) и свадьбы, — все это хорошо отражено в набати, в бедуинской поэзии. Она, по словам историков Кувейта, — лучший источник сведений о временах «дней ушедших».

Не менее важны в этом плане сказания и притчи предков. По образному выражению одного из правителей Кувейта, «они являются путеводными звездами при хождении по голубым и желтым просторам прошлого», по «лабиринтам морской и пустынной истории края», по «архивам временных лет жителей стен и шатров», торговцев, мореходов, ловцов жемчуга и бедуинов.

В былые времена поэтический дар, талант слагать стихи и возвеличивать в них свой род и племя, ширить добрую молву о них среди людей считали в племенах Аравии высшим достоинством человека. Родством с поэтом гордились. Поэт был желанным гостем любого племени и лицом в аравийской пустыне неприкасаемым.

Прославился своими поэтами и Кувейт. Так, в местечке Казима, у которого состоялась легендарная «Битва цепей», родился знаменитый арабский поэт Хаммам ал-Тамими, более известный как ал-Фараздак (641–728/730), один из величайших златоустов Древней Аравии. В стихах своих он воспевал лучшие черты аравийца, его идеалы и жизненные ориентиры, прославлял свое племя и межплеменной союз (ал-тамим), в которое оно входило.