История Французской революции. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Луи Адольф Тьер cтр.№ 165

Когда в Неаполе получили известие о перемирии, народ пришел в еще большую ярость, стал еще громче кричать, что королевские офицеры ему изменяют. Вид комиссара, которому поручили получить контрибуцию в восемь миллионов, окончательно разъярил толпу; она возмутилась и воспрепятствовала исполнению перемирия. Смятение достигло того, что испуганный князь Пиньятелли оставил Неаполь. Эта прекрасная столица окончательно попала в руки лаццарони; в ней не оставалось никаких признанных властей, и жителям грозили страшные потрясения. Наконец, после трехдневных беспорядков, удалось выбрать начальника, имевшего у лаццарони доверие: это был князь Молитерно.

В то же время такие же беспорядки начались и в армии Макка. Его солдаты, далекие от мысли приписать свои несчастья собственной трусости, обвиняли в них своего генерала и хотели его казнить. Предполагаемый освободитель Италии, которому месяц назад воздавали триумфальные почести, не имел другого убежища, как лагерь французов. Он просил у Шампионне прибежища. Республиканский генерал, позабыв мало приличный язык прежних писем Макка, пригласил его к своему столу и возвратил шпагу.

Затем, вследствие неисполнения Неаполем условий перемирия, Шампионне двинулся к этой столице с целью завладеть ею, что было нелегко, так как многочисленное население ее становилось весьма опасным за стенами города. Пришлось провести при приближении к городу несколько стычек, и лаццарони выказали тут больше храбрости, чем неаполитанская армия. Близость опасности удвоила их ярость. Князь Молитерно, желавший сдержать их, перестал их устраивать, и они выбрали начальниками двух человек из своей среды. С той поры их разнузданность уже не знала границ: против буржуазии и дворян, обвиняемых в якобинизме, начали совершать всякого рода насилие. Беспорядок дошел до такой степени, что уже все жители, заинтересованные в охранении порядка, ждали прибытия французов. Обыватели сообщили Макку, что присоединятся к нему, чтобы сдать Неаполь. Сам князь Молитерно обещал завладеть фортом Сент-Эльм и сдать его французам.

Двадцать третьего января (4 плювиоза) Шампионне пошел на штурм. Лаццарони храбро сопротивлялись, но буржуазия завладела фортом и другими постами города, а затем впустила французов. Лаццарони, однако, укрепились в домах и хотели защищать улицу за улицей, в случае крайности готовые сжечь город; но, к счастью, удалось взять в плен одного из их начальников, с ним хорошо обошлись, пообещали ему уважать святого Януария, и добились наконец того, что бунтовщики сложили оружие.

С этой минуты Шампионне сделался владыкой Неаполя и всего королевства: он поспешил восстановить порядок и обезоружить лаццарони. Согласно намерениям французского правительства он провозгласил новую республику, которой дал древнее имя – Партенопейская ^[48].

Таков был исход жестокости и злобы неаполитанского двора. Двадцати тысяч французов в течение двух месяцев оказалось достаточно, чтоб расстроить все его обширные проекты и обратить его владения в республику. Эта кратковременная компания Шампионне немедленно составила ему блестящую репутацию. Римская армия приняла тогда название Неаполитанской и была отделена от Итальянской армии. Шампионне более не подчинялся Жуберу.

В то время как эти события происходили на полуострове, завершилось и падение Пьемонтского королевства. Из предосторожности, которую достаточно оправдывали обстоятельства, Жубер уже завладел Туринской цитаделью и вооружил ее артиллерией, взятой в пьемонтских арсеналах; но эта предосторожность при настоящем положении вещей была недостаточной. В Пьемонте не прекращались волнения: республиканцы беспрестанно совершали новые попытки и даже потеряли шестьсот человек во время нападения на Алессандрию. Карикатурный маскарад, зло изображавший двор, устроили в Туринской цитадели; в нем участвовали как пьемонтцы, так и французские офицеры, и он вызвал в Турине кровопролитное столкновение.

Пьемонтский двор не мог быть расположен к нам дружественно, это достаточно ясно доказывала переписка неаполитанского посланника с господином Приоккой, министром Пьемонта. В подобных обстоятельствах Франция, находясь в ожидании новой войны, не могла оставить две враждующих партии и неприязненное ей правительство на пути своих сообщений через Альпы; она имела на пьемонтский двор такие же права, как защитники крепости на строения, которые мешают или вредят обороне.

Было решено, что короля Пьемонтского заставят отречься. Республиканцев поддержали и помогли им завладеть Новарой, Алессандрией, Сузой и Чивассо. Королю сказали, что он не должен оставаться в возмутившихся владениях, которым вскоре предстояло сделаться театром войны: от него потребовали отречения и оставили ему остров Сардинию.

Отречение было подписано 9 декабря 1798 года (19 фримера). Итак, у двух самых сильных итальянских государей – неаполитанского и пьемонтского – из всех их владений остались лишь два острова. В виду ожидавшихся событий не хотели затруднять себя образованием новой республики и в ожидании результата войны решили, что Пьемонтом будет временно управлять Франция.

В Италии оставалось завладеть лишь одной Тосканой. Для занятия ее достаточно было и простого оповещения; но его отложили и ждали, пока открыто выскажется Австрия.

Состояние администрации и армий в начале 1799 года – Военные приготовления – Открытие кампании 1799 года – Военные операции в Италии – Последствия наших первых поражений – Многочисленные обвинения, направленные против Директории – Выборы

Таково было положение дел в начале 1799 года. После всех произошедших событий война казалась неизбежной. Перехваченная корреспонденция, звон оружия неаполитанского двора, который не решился бы взять на себя инициативу, не рассчитывая на могущественное вмешательство, серьезные приготовления Австрии, наконец, прибытие русского корпуса в Моравию – всё это не оставляло никаких сомнений. Наступил январь 1799 года, и было очевидно, что не пройдет и двух месяцев, как начнутся военные действия. Таким образом, несовместимость двух великих систем, поставленных революцией лицом к лицу, доказывалась фактами. Франция начала 1798 год в окружении трех республик: Батавской, Цизальпинской и Лигурийской, к концу же года их было уже шесть. Такое расширение стало результатом не столько завоеваний, сколько духа самой системы: были вынуждены помочь униженному Ваадту; в Риме – отмстить за смерть несчастного Дюфо, погибшего при попытке примирить две партии; в Неаполе отражали нападение мятежников. Достоверно, что Директория, как ни была уверена в могуществе Французской республики, однако желала мира по причинам политическим и финансовым; достоверно также, что император, желая войны, хотел ее в то же время отдалить; и тем не менее все вели себя так, будто хотят вступить в борьбу немедля.

Революция придала французскому правительству уверенности в себе и необычайную смелость. Последнее событие в Неаполе, само по себе маловажное, еще более убедило директоров в мысли, что всё должно бежать перед французскими штыками. Таково было, впрочем, мнение всей Европы. Чтобы заставить врагов Франции помериться с нею силами, требовалась вся громадность собранных ими для этого средств. Но такая уверенность в своих силах была преувеличена и не позволяла видеть истинную затруднительность положения. Последствия доказали, что средства французов громадны, но для настоящей минуты их недостаточно, чтобы обеспечить победу.