История Французской революции. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Луи Адольф Тьер cтр.№ 44

Принц Кобургский, слишком скоро поддаваясь опасности, отступил, несмотря на свою победу над Борегаром и приближение герцога Йоркского, который форсированными маршами шел со стороны Самбры. Весьма вероятно, что он не остался на правой стороне Самбры из опасения, что французы соединятся с теми 20 тысячами, которые находились в укрепленном лагере. Верно то, что, если бы Мобёжская армия во время канонады при Ватиньи напала на слабую осадную армию и старалась бы сама пройти к Журдану, союзники были бы уже разбиты. Солдаты требовали этого в один голос, но генерал Ферран не захотел действовать (впоследствии Революционному трибуналу был предан генерал Шансель, ошибочно обвиненный в этом отказе). Удачная атака Ватиньи заставила союзников снять осаду Мобёжа, и атаку стали называть победой при Ватиньи.

Итак, союзникам пришлось сосредоточить свои силы между Шельдой и Самброй. Комитет общественного спасения поспешил извлечь всю возможную пользу из победы при Ватиньи, уныния, овладевшего неприятелем, и энергии, возвращенной французской армии, и решился сделать последнее усилие с целью прогнать союзников с французской территории до начала зимы и поселить в них унижающее сознание того, что вся кампания прошла даром. Журдан и Карно держались мнения, противоположного мнению комитета. Они считали дожди, уже частые и обильные, дурное состояние дорог и утомление войск достаточными причинами для того, чтобы разойтись по зимним квартирам, и советовали использовать зимнее время для организации армии и обучения ее дисциплине. Но комитет настаивал на освобождении, приказал идти на Мобёж и Шарлеруа с одной стороны, а на Сизуэн, Мод и Турне – с другой, и таким образом окружить неприятеля на занятой им территории. Это постановление было подписано 22 октября. Отдали все нужные приказания; Арденская армия должна была соединиться с армией Журдана; гарнизоны должны были выйти из крепостей, а на их место готовились новые реквизиционные войска.

Вандейская война тоже возобновилась с удвоенной энергией. Мы видели выше, что Канкло отступил в Нант и колонны, находившиеся в Верхней Вандее, возвратились в Анжер и Сомюр. Прежде чем вышли новые декреты, сливавшие Ларошельскую и Брестскую армии в одну и предоставлявшие начальство над этой армией генералу Лешелю, Канкло подготовил новое наступательное движение. От майнцского гарнизона по милости войны и болезней оставалось уже только 9-10 тысяч человек. Брестская дивизия была почти совсем расстроена. Канкло тем не менее решил предпринять весьма смелый поход в центр Вандеи, в то же время умоляя Россиньоля поддержать его своей армией. Россиньоль тотчас же (2 октября) созвал в Сомюре военный совет, на котором было решено, что колонии, находившиеся в Сомюре, Туаре и Да Шатеньере, 7-го числа соберутся в Брессюире и оттуда пойдут в Шатийон, чтобы согласовать свое движение с движением Канкло. Колоннам Ле Сабль-д’Олона и Дюсона Россиньоль приказал сохранять оборонительное положение, принимая во внимание недавно понесенный урон и опасности, грозившие им со стороны Нижней Вандеи.

Между тем Канкло пришел 1 октября в Монтегю и стал посылать до Сен-Фюльжана рекогносцировки с намерением примкнуть правым крылом к люсонской колонне, если ей удастся опять действовать наступательно. Ободренный удачей, он 2-го числа приказал авангарду, которым всё еще командовал Клебер, двинуться на Тифож. Четыре тысячи майнцев встретили армию Боншана и д’Эльбе при Сен-Симфорьене, разбили ее после кровопролитного сражения и оттеснили.

В тот же вечер прислали декрет о смене Канкло, Обера-Дюбайе и Груши. В майнцской колонне это решение вызвало крайнее неудовольствие, а Филиппо, Мерлен и Ревбель, видя, что у армии отнимают отличного начальника именно тогда, когда она стоит в самом центре Вандеи окруженная опасностями, пришли в сильное негодование. Конечно, было умно сосредоточить власть над всем западом в руках одного человека, но следовало возложить такую ношу на кого-нибудь другого. Лешель был не только невежественен, но и малодушен (говорит Клебер в своих записках) и ни разу не побывал под неприятельским огнем. Будучи простым офицером Ларошельской армии, он внезапно получил повышение, подобно Россиньолю, единственно за репутацию, которую составил себе как патриот, и назначившие его не знали, что, не имея ни природного ума, ни храбрости, Левель будет таким же дурным начальником, каким был солдатом. Впредь до его прибытия власть была передана Клеберу. Войска остались на своих позициях, между Монтегю и Тифожем.

Наконец 8 октября Лешель прибыл, и военный совет собрался в его присутствии. Вследствие только что полученного известия о движении на Брессюир колонн из Сомюра, Туара и Ла Шатеньере, было решено продолжать идти на Шоле и там соединиться с этими тремя колоннами; и в то же время Люсонской дивизии приказали двинуться к общему сборному месту. Лешель ничего не понял в рассуждениях остальных генералов и всё одобрил, только повторяя: «Надо идти величественно, всей массой». Клебер с презрением сложил свою карту. Мерлен сказал, что в ту армию, положение которой было всех опаснее, прислали самого невежественного из людей. С этой минуты представители поручили Клеберу одному руководить операциями и только для проформы отдавать в них отчет Лешелю. Последний воспользовался этим, чтобы держаться подальше от места сражения. Удалившись от опасности, он возненавидел храбрых воинов, дравшихся за него, но по крайней мере не мешал им драться, как и когда им было угодно.

В это время Шаретт, видя опасности, угрожавшие вождям Верхней Вандеи, отделился от них под разными ложными предлогами, ушел к берегу и намеревался завладеть островом Нуармутье. Он действительно захватил его 12 октября с помощью измены коменданта и этим обеспечил себе возможность спасти свой отряд и войти в сношения с англичанами, но Верхнюю Вандею предоставлял почти неминуемой погибели. В интересах общего дела Шаретт мог сделать нечто гораздо лучшее: напасть на майнцскую колонну с тыла и, может быть, истребить ее. Его товарищи посылали ему письмо за письмом, умоляя сделать это, но ни разу не получили ответа.

Несчастным вождям Верхней Вандеи не оставалось выхода ни с какой стороны. Республиканские колонны собрались в Брессюире в назначенный срок и 9-го числа выступили оттуда в Шатийон. По дороге они встретили армию Лескюра и привели ее в беспорядок. Вестерман, снова восстановленный в своей прежней должности, находился в авангарде с несколькими сотнями человек. Он вступил в Шатийон 9 октября вечером, а вся армия подошла 10-го. Лесюор и Ларошжаклен призвали к себе на помощь главную Вандейскую армию, находившуюся от них неподалеку, так как они сражались на небольшом расстоянии друг от друга. Все вместе они решились идти в Шатийон и двинулись 11 октября.

Вестерман уже шел из Шатийона в Мортань с пятьюстами солдатами авангарда. Сначала он не думал, что имеет дело с целой армией, и не просил больших подкреплений. Но внезапно окруженный со всех сторон, он вынужден был отступить и быстро возвратиться в Шатийон. В городе водворилось смятение, и республиканская армия поспешно оставила его. Вестерман объединился с генералом Шальбо и, собрав горсть храбрецов, остановил бегство и даже вновь подошел к Шатийону. По наступлении ночи он сказал бежавшим солдатам: «Вы сегодня потеряли свою честь, надо вернуть ее».

Вестерман взял сто всадников, за каждым велел сесть по гренадеру и ночью, пока вандейцы, беспорядочно заполнившие Шатийон, спали от усталости или вина, имел дерзость туда пробраться, один против целой армии. Произошла ужасная резня. Вандейцы, впотьмах не узнавая своих, дрались между собой; женщины, дети, старики гибли среди страшного смятения. Вестерман вышел из города на рассвете с оставшимися при нем тридцатью или сорока солдатами и возвратился к армии, стоявшей на расстоянии одного лье от города. На следующий день глазам вандейцев предстало ужасающее зрелище; они сами ушли из Шатийона, залитого кровью и пожираемого пламенем, и направились в сторону Шоле. Шальбо, восстановив порядок в своей дивизии, 14 октября опять вступил в Шатийон и собирался снова двинуться вперед, чтобы соединиться с Нантской армией.