– Это как?
– Леди Астуэлл рассказывает, что вышла от мужа без четверти двенадцать, а секретарь ушел спать в одиннадцать часов. Так что преступление он мог совершить только в период между уходом леди Астуэлл от мужа и моментом возвращения Чарльза Леверсона домой. А если, как говорите, вы сидели с открытой дверью, то он не мог выйти из своей комнаты незаметно для вас.
– Это верно, – согласился мужчина.
– Другой лестницы не существует?
– Нет. Чтобы попасть в Башенную комнату, он должен был пройти мимо моей двери, а он не проходил – в этом я совершенно уверен. Да и в любом случае, я уже говорил вам, месье Пуаро, что этот человек – совершеннейший тюфяк, уверяю вас.
– Конечно, конечно, – произнес сыщик успокаивающим тоном. – Я все понимаю. – Он помолчал. – Так вы не скажете, по какому поводу ссорились в тот день с братом?
Лицо его собеседника побагровело.
– От меня вы ничего не услышите.
Пуаро поднял глаза к потолку.
– Я умею быть тактичным, – негромко заметил он, – когда дело касается дамы.
Виктор вскочил на ноги.
– Черт побери, как вы… вы это сейчас о чем?
– Я просто подумал о мисс Лили Маргрэйв, – объяснил Пуаро.
Астуэлл простоял в нерешительности несколько минут, а потом кровь отхлынула от его щек, и он вернулся на свое место.
– Вы слишком умны для меня, месье Пуаро. Да, поссорились мы из-за Лили. Рубен окрысился на нее – раскопал что-то о поддельных рекомендательных письмах, и все такое. Я не поверил ни одному его слову. А потом он уже перешел все границы и заговорил о том, что она ночами выбирается из дома, чтобы встречаться с каким-то мужиком. Боже мой, тут я высказал ему все, что думал: сказал, что лучше встречаться с мужиком, чем быть убитым за несдержанный язык. Тогда он заткнулся. Рубен, знаете ли, побаивался меня в гневе.
– И это неудивительно, – вежливо заметил Пуаро.
– Лили Маргрэйв мне нравится, – продолжил Астуэлл уже другим тоном. – Отличная девушка, с какой стороны ни посмотри.
На это детектив ничего не ответил. Он смотрел прямо перед собой и, казалось, полностью погрузился в размышления. Вышел он из этого своего мрачного состояния, как от толчка.
– Думаю, мне необходимо немного пройтись. Ведь здесь где-то есть гостиница, так?
– Две, – ответил Виктор Астуэлл. – «Гольф» возле лунок и «Митра» возле станции.
– Благодарю вас, – сказал Пуаро. – Да, мне действительно необходимо прогуляться.
Гостиница «Гольф», как и следовало из ее названия, находилась возле лунок, почти примыкая к зданию гольф-клуба. Именно туда сыщик и направился в первую очередь во время «прогулки», о которой он так громко сообщил. У маленького бельгийца были свои методы ведения дел, и не прошло и трех минут после того, как Пуаро вошел в гостиницу, а он уже шептался о чем-то с управляющей, мисс Лэнгдон.
– Простите, что помешал, мадемуазель, но я, видите ли, детектив. – Пуаро всегда привлекала простота. И в этом случае его метод мгновенно сработал.
– Детектив! – воскликнула мисс Лэнгдон, с сомнением глядя на него.
– Но не из Скотланд-Ярда, – заверил ее Пуаро. – Более того, вы, возможно, заметили, что я вообще не англичанин. Я веду частное расследование обстоятельств смерти сэра Рубена Астуэлла.
– Да ладно вам, – вытаращилась на него мисс Лэнгдон.
– А между тем это именно так, – произнес сыщик, лучезарно улыбнувшись. – Но сказать об этом я могу только очень благоразумному человеку – такому, как вы, например. И мне кажется, мадемуазель, что вы сможете мне помочь. Не подскажете – никто из джентльменов, живших в вашей гостинице в день убийства, не выходил вечером и не возвращался где-то в районе полуночи – половины первого?
Глаза мисс Лэнгдон распахнулись еще шире.
– Уж не думаете ли вы… – выдохнула она.
– Что здесь у вас жил убийца? Нет, но у меня есть причины думать, что один из ваших гостей в ту ночь прогуливался в районе «Мон Репо», а если это так, то он мог видеть что-то, что само по себе не представляет для него никакого интереса, а для меня может быть очень важно.
Управляющая с умным видом кивнула. Выглядела она так, словно в розыскном деле для нее не было никаких тайн.
– Я вас прекрасно поняла. Дайте подумать: кто же у нас тогда жил?
Женщина нахмурилась, очевидно, мысленно перебирая имена гостей; время от времени она помогала себе, пересчитывая что-то на пальцах.
– Капитан Свонн, мистер Элкинс, майор Блант, старый мистер Бенсон… Нет, сэр, боюсь, что в тот вечер никто не выходил.
– А вы это заметили бы?
– Конечно, сэр, ведь это довольно необычно, понимаете? То есть я хочу сказать, что джентльмены выходят на обед, но не после него, потому что здесь – здесь просто некуда идти.
Главной достопримечательностью Эббот-Кросс был гольф, и ничего, кроме гольфа.
– Это понятно, – согласился Пуаро. – Значит, вы, мадемуазель, не помните, чтобы кто-то из постояльцев выходил в тот вечер?
– Капитан Ингланд с женой выходили на обед.
Сыщик покачал головой.
– Я не это имею в виду. Придется попытать счастья в другой гостинице – кажется, она называется «Митра», правильно?
– «Митра», – фыркнула мисс Лэнгдон. – Естественно, оттуда кто угодно мог выйти на прогулку.
Смутное пренебрежение, прозвучавшее в ее голосе, было хорошо заметно, и Пуаро тактично удалился.
Десять минут спустя все повторилось с мисс Коул, грубоватой администраторшей в «Митре». Эта гостиница оказалась не такой претенциозной, цены здесь были ниже, и располагалась она возле железнодорожной станции.
– В тот вечер, насколько я помню, выходил один джентльмен, который вернулся около половины двенадцатого. У него было нечто вроде привычки – отправляться на прогулку в это время суток. Делал он это один или два раза. Постойте, сейчас посмотрим, как его звали… Не могу вспомнить навскидку.
Она придвинула к себе большой гроссбух и стала листать страницы.
– Девятнадцатое, двадцатое, двадцать первое, двадцать второе… Вот, нашла. Нэйлор. Капитан Хамфри Нэйлор.
– А раньше он здесь останавливался? Вы его хорошо знаете?
– Один раз, – ответила мисс Коул. – Недели две назад. Помню, тогда он тоже выходил вечером.
– Он приезжал, чтобы поиграть в гольф, да?
– Наверное. Большинство приезжает сюда именно за этим.
– Именно, – сказал Пуаро. – Ну что ж, мадемуазель, позвольте горячо поблагодарить вас и пожелать вам доброго дня.
С задумчивым лицом сыщик вернулся в «Мон Репо». Пару раз он доставал что-то из кармана и внимательно разглядывал.