Отец Иоанн (Крестьянкин) - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Бондаренко cтр.№ 67

Те сёла, где храмы были разрушены в 20—30-х, батюшка окормлял сам. В каждом таком селе у него появились свои «уполномоченные» — старушки, готовившие к службе свои дома. Начинал службу о. Иоанн с молебна святому, которому был посвящён некогда снесённый храм. Затем совершали исповедь, соборовались, причащались. Ярко пылали свечи, установленные в тазу с песком. Хор старческих голосов звучал нестройно, но истово, а каясь в грехах, старушки плакали как дети.

Служение в отдалённых деревнях часто было связано с немалыми опасностями. Об одной такой батюшка вспоминал не без юмора: «На одном из приходов я освящал деревенский дом. Шёл по дому с крестом и кропилом в руках, окропляя святой водой комнаты, и не заметил, что за занавеской одной из них — открытый люк в подвал. Я сделал шаг за эту занавеску и сразу даже не понял, что произошло: я провалился в этот подвал, оказавшись на самом его дне — на земле. Так и лежал, распростёртый, на дне подвала, в облачении, с кропилом и крестом в руках, как святитель Николай, — так изображают его на иконах. И ничего!»

К сожалению, с лета 1961-го все требы на дому, кроме причащения и соборования тяжелобольных, были запрещены. Но сельчане нашли выход: около больного человека под видом его родных собирались те, кого нужно было причастить и соборовать. Иногда, в особо надёжных случаях, освящались и дома. Проговорись кто-нибудь, донеси — и о. Иоанна лишили бы регистрации.

Есть такая пословица: «Не стоит село без праведника». И таких праведников на Рязанщине были в то нелёгкое время десятки. Так, в селе Ялтунино Шацкого района жили три сестры Петрины — Анисия, Матрона и Агафия. Своей мудростью и духовным авторитетом они славились настолько, что к ним приезжали за советом архимандриты. А в селе Захарово жила блаженная Пелагея, которая задолго до войны предсказала и её начало, и конец, и разрушение храмов, и восстановление их. В разгар хрущёвских гонений на Церковь она уверенно говорила о скором падении самого Хрущёва. Правда, лично с ней о. Иоанн знаком не был («я не знал её, и то, что пишут о моих с ней отношениях, — совершенная неправда», — подчёркивал он в письме), но слышать наверняка слышал. Да и другие, незнаменитые подвижницы запоминались священнику надолго. Одна такая бабушка пришла в Летово ранним морозным утром — в дальней деревне умирал человек. Собрались, пошли. Где-то на полпути бабушка Авдотья приостановилась и сокрушённо сказала: «Вот, отец Иоанн, на племя оставлять некого. Вырождаются люди». Эту фразу батюшка часто вспоминал потом.

Были и другие случаи, помогавшие понять, что значит любовь-слово и любовь-дело. В один из вечеров батюшка сидел в своей комнатке, полностью сосредоточившись на составлении проповеди о любви. В дверь несколько раз стучали, но он решил не отвлекаться от работы. И только закончив проповедь, вышел на улицу. А навстречу попалась соседка, которая смущённо произнесла:

— Благословите, батюшка! Вас дома не было, а я вас жду, чтобы занять денежку — хлеба не на что купить...

Проповедь так и осталась непроизнесённой. Говорить о любви «в теории» в то время, когда он не проявил её «на практике», о. Иоанн не смог.

В другой раз прихожанка опустила в кружку для пожертвований трёхкопеечную монетку. И чуть не сгорела со стыда, увидев, что о. Иоанн заметил это. Но батюшка так пылко и искреннее поблагодарил её за лепту, что от смущения не осталось и следа.

Но были в летовском храме и другие случаи. Одна женщина, специально приехавшая в Летово и увидевшая о. Иоанна после долгого перерыва, во время службы с улыбкой неотрывно смотрела на священника. А тот потом не допустил её к исповеди и объяснил, что на службе нужно вести себя скромно, без улыбки, и не позволять себе, чтобы священник, пусть даже любимый и уважаемый, затмевал собой образ Христа. Запомнился всем и разнос, который о. Иоанн устроил нарушившей слово прихожанке. Это была женщина, над которой он произнёс разрешительную молитву после того, как она сделала аборт. И вот она снова пришла на исповедь каяться в том же грехе.

— Как же так, ты ведь слово давала, крест целовала! — негодовал о. Иоанн. — И, нарушив обещание, вновь совершила тяжкий грех детоубийства!..

Это был чуть ли не единственный случай, когда батюшка пришёл в настоящий гнев. Хотя сам считал его одним из главных пороков: «Вот вы все люди, а в ярости можете покусать друг друга. Да-да, именно покусать. Пусть не зубами, а словами. Но по слову Иоанна Златоуста, “гораздо хуже кусающихся те, которые делают зло словами. Первые кусают зубами тело, а последние угрызают словами душу”. Молю вас: не кусайте друг друга!»

В других же обстоятельствах он запомнился летовцам как ласковый, обходительный, деликатный. С пониманием относился к тому, что у молодых матерей редко бывает возможность выбраться в храм:

— Да, у тебя есть причина, силы у тебя на ребёночка уходят. Но ты не переживай, его ангел за тебя молится. А в храм всё же старайся приходить как можно чаще, без этого сердце может зачерстветь. И если готовишься привести детей к Причастию, не убеждай их, что оно сладкое, что оно медок. Грешно говорить, что Святое Причастие вещественно. Да и детишек нельзя обманывать. Говорите им истину, по Божьему вразумлению они всё поймут.

Своим прихожанкам о. Иоанн советовал быть для детей не просто мамами, но близкими подругами. А по возможности баловал местных ребят сладостями, которые ему привозили из Москвы или Ленинграда. Например, как-то духовные чада решили угостить его сушёными бананами — для начала 1960-х вещью невиданной. Естественно, лакомство тут же досталось летовским ребятам и привело их в восторг. Когда девочка, которой он отдал угощение, изумлённо спросила, откуда это у батюшки, тот с улыбкой ответил:

— Как откуда? Да с моего стола!

Певчая летовского храма Татьяна Ермолаева вспоминает, что о. Иоанн помогал многодетным деревенским семьям и деньгами. Летовцы тоже не оставались в долгу. Много позже батюшка рассказывал о. Филиппу Филатову: «Утром встану, гляжу, а на окне уже кринка с молоком стоит. Ночью после молитвы спать ложился — в домике напротив свет ещё горел — Марьюшка, соседка, по хозяйству хлопотала. Огород, коровка, дом, семейство. На рассвете на молитву встаю — а у неё уже свет горит. Да и обо мне она не забыла — молочко свежее уже ждёт. И когда она, моя умница, всё успевает, а отдыхает-то когда? Священник на Руси никогда голодным не останется. С ним последним куском добрые люди поделятся, от себя отнимут, а батюшку накормят».

Благодаря усилиям о. Иоанна Летово как-то незаметно стало центром духовной жизни не только Рязанщины. Из воспоминаний Нины Варницкой: «В хрущёвские годы, когда храмы закрывали, я была в монастыре (Свято-Троицком Браиловском; упразднён 13 октября 1962 года. — В. Б.). Ну и наш монастырь разогнали. Наша игуменья матушка Арсения благословила нас вдвоём с инокиней Марией ехать в Летово. Провели Страстную седмицу. После Радоницы подошли благословиться на отъезд к отцу Иоанну. А он спрашивает:

— А вам здесь нравится?

— Очень! — выдохнули мы обе разом.

— Аминь, аминь. В Летово вам и оставаться!

Помог он нам с жильём. Я стала управлять хором, Мария пела и читала вместе с отцом Иоанном каноны. А он ещё канонаршил. Так у нас монашеский хор собрался. Ещё монастырские сёстры подъехали. Опять вроде монастырей негласный открылся. Да с таким духовником и в такое время! Монашеский дух в миру хранили. Среди людской толчеи монахами жили. Службы были особенные, все как пасхальные. Душа исполнялась радостью и сладостью. И этого состояния хватало на целую неделю. Паломников приезжало много из Москвы и её окрестностей, из Питера и из Рязани». Упомянутая в этом отрывке матушка Мария в 1968 году стала келейницей о. Иоанна. С любовью и теплом относился он и к другим браиловским матушкам, каждая из которых выполняла своё послушание: Евдокия шила, Платонида пекла просфоры, пожилая Еннафа была певчей на клиросе. Еолос у неё с годами ослаб, но, чтобы не обижать монахиню, батюшка благословил её читать в алтаре записки о здравии и упокоении и даже поставил в уголке специальное кресло, чтобы можно было отдохнуть. Все десять браиловских монахинь жили в церковной сторожке и на квартирах в Летове. Ныне их могилы находятся за алтарной частью летовского храма...