Вандалы – оклеветанный народ - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 90

Страница

(Виктор Витенский).

Видимо, Евгений действительно отличался от природы отменным здоровьем, ибо, хотя в 484 г., до изгнания, он был, согласно Виктору, уже почтенным старцем, он выжил и после прихода к власти более милостивого к православным вандальского царя Гунтамунда, племянника и преемника «проклятьем заклейменного» злодея Гунериха, возвратившись на свою прежнюю кафедру, продолжал вполне успешно справляться с обязанностями епископа Карфагенского. На этом посту он всемерно старался добиться у «либерала» и «толераста» Гунтамунда помилования других изгнанных православных епископов, их возвращения в свои епархии и восстановления в прежней должности. Он также неустанно одолевал Гунтамунда, а затем и его преемника Тразамунда настойчивыми просьбами возвращения православным конфискованных у них церквей, снискав в вандальской Африке совершенными им, невзирая на почтенный возраст (а может быть — особенно поразительными именно в силу этого возраста), с Божьей помощью, чудесными исцелениями и другими деяниями, расцениваемыми, как чудеса, столь огромное уважение, что просвещенный и, в общем, незлобивый по натуре царь Тразамунд, в конце концов, счел за благо для своей державы выслать православного чудотворца из арианской Африки в православную Европу. Евгений дожил поистине до возраста библейских патриархов.

«Он умер в Альбиге (Альби — В. А.) 13 июля 505 г., овеянный заслуженной им славой святого», как писал немецкий историк Пауль Шляйер о кончине Евгения Карфагенского в «Гердеровом церковном лексиконе».

Меры, принятые Гунерихом против православных были, что и говорить, весьма крутыми. «Гонорих (Гунерих — В. А.) был самым жестоким и несправедливым гонителем христиан Ливии. Он принуждал их принимать арианскую веру, если же обнаруживались не желающие подчиняться ему по доброй воле, тех он сжигал живыми или предавал смерти разными другими способами; многим он велел отрезать язык до самой гортани» (Прокопий Кесарийский). Хотя количество пострадавших в результате гонений, воздвигнутых Гунерихом на кафолическое духовенство, указанное в «Нотиции…» (сто двадцать епископов) иными авторами ставится, в силу разных причин, под сомнение, современные церковные историки считают, что не менее полусотни православных иерархов было сослано на лесоповал. Корсика, остров, чья природа даже в наше время во многом сохранила многое от своего, скажем так, первозданного, сурового характера (не зря еще древние римские цезари ссылали туда смущавших умы их подданных, мыслителей вроде Сенеки), конечно, отличалась в плане климатических условий, скажем, от республики Коми, но все-таки… Так что сосланным туда епископам (конечно, далеко не молодым) можно было только искренне посочувствовать. Еще триста епископов-кафоликов были смещены со своих кафедр, но иным репрессиям, кажется, не подверглись. И потому могли, более-менее спокойно, не принимая к себе излишнего внимания, заниматься духовным окормлением своей паствы. Лишь некоторые из них, взявшие на себя роль «спикеров», «витий», погибли в заключении (подобно Лаетию — если только он не был публично сожжен на костре), или чудом спаслись от смерти (подобно Евгению). Но успех, достигнутый в борьбе с жестоковыйным православным духовенством, нисколько не освободил Гунериха от необходимости решить важнейшую для него проблему — обеспечить своему сыну наследование вандальского престола. Православные вандальской Африки, очевидно, связывали свои надежды с Гунтамундом, наиболее слабым из племянников Гунериха, сумевшим (вероятно, не без помощи кафолической церкви) успешно избежать козней Гунериха, последовательно и беспощадно сокращавшего количество своих ближайших родичей («бей своих, чтоб чужие боялись»!).

Самым опасным для себя из своих ближайших родственников Гу-нерих считал своего брата Теудерика (Тевдерика), во всем следовавшего советам своей отличавшейся выдающимися умственными способностями супруги, разжигавшей в муже не слишком свойственное ему честолюбие, заставляя его на протяжении многих лет соперничать с Гунерихом (третий брат, воитель Гентон, погиб в бою еще при жизни своего отца Гейзериха). Гунерих, несмотря на свою жестокость, не решился стать братоубийцей, но свою ставшую слишком опасной невестку он предал суду по обвинению в измене и, после долгого судебного разбирательства всех ее вин и прегрешений, подробности которого нам не известны, казнил, как и ее с Теудериком сына, чье имя нам осталось также не известным. Согласно Виктору Витенскому, царевич отличался большой ученостью — факт, на основании которого можно предположить, что жена Теудерика происходила из числа римских подданных вандальского царя. Если она действительно мечтала возвести на вандальский престол своего мужа (или сына, которого, возможно, хорошо подготовила к столь блестящему будущему), то вряд ли это было возможно без одобрения могущественнейшего государя Средиземноморья, т. е. без согласия (восточно)римского императора Зенона. Поэтому любое, даже самое короткое и пустячное по содержанию письмо, перехваченное людьми Гунериха, давало вандальскому царю возможность отделаться от не в меру честолюбивой невестки с помощью политического процесса.

Теудерик, явно напуганный расправой со своими сыном и женой, безропотно удалился в пустыню, где и окончил жизнь при неясных обстоятельствах, еще при жизни Гунериха. Аналогичная судьба постигла Годагиса, сына царского брата Гентона.

Сегодня уже не возможно установить, почему ни первый, ни второй из этих злосчастных царевичей не попытались захватить власть или, по крайней мере, защитить себя с помощью единственной, наряду с вандалами и аланами, вооруженной силы, имевшейся в Северной Африке — мавританских племен, пришедших в волнение сразу же после смерти грозного старца Гейзериха, и причинивших Гунериху в период его недолгого царствования гораздо больше неприятностей, чем все четыреста православных епископов вместе взятые. Приведенный жестокими мерами Гунериха к полной покорности царский род Астингов безропотно стерпел поистине неслыханное поношение, когда второй, малолетний, сын Теудерика, и две его взрослые дочери, рожденные в законном браке с супругой-афроримлянкой (?), казненной по обвинению в измене, были, по приказу Гунериха, провезены по всему Карфагену верхом на ослах, на всеобщий позор и поношение. С помощью столь позорного наказания Гунерих не только проявил свою мстительность, но и навсегда очернил репутацию потенциальных соперников своего сына в борьбе за вандальский престол. О котором они, навеки опозоренные в глазах не только сородичей, но и будущих подданных, теперь не могли и помыслить. Несколько позже в испанском царстве вестготов спящего царя остригли, как монаха, после чего он был вынужден отречься от престола. Поддерживавшим опальных родственников Гунериха старому канцлеру Гельдике, служившему еще Гейзериху, и арианскому патриарху Юкунду пришлось еще хуже — они были подвергнуты по царскому велению публичной казни.

Страница