Неужели это и есть тот… та убийца?
Впрочем, неважно.
Важно было другое. Четко напротив первой группы стояли еще трое. Мечислав, сама Леоверенская и этот ее… Шарль? Дракон? Ха! Просто-напросто подстилка Альфонсо да Силва, которую дура Юлька забрала себе. Совершенно непонятно зачем. А за их спинами стояли еще несколько оборотней и вампиров. Женщина различила Вадима, Леонида, Валентина…
Ах, если бы можно было кинуть туда сейчас гранату! Или просто взорвать это здание!
Женщина прислушалась. До нее долетали обрывки разговора. И она поняла, что Леоверенская зачем-то тянет время. Но зачем? Что ей мешает просто пристрелить эту маньячку?
Хотя… что мешает – ясно. Нож в руке женщины. Прежде чем кто-нибудь достанет оружие, Настя умрет. А Леоверенской это не нужно… сссука!
Ой!
Женщина едва не подпрыгнула, когда на плечо ей опустилась теплая тяжелая рука.
– Что ты здесь делаешь?
– А ты?
Привычка повиноваться вампирам не изменила парню. И он показал винтовку.
– Оттуда, где я сидел, ничего не видно. А Леонид передал сигнал «Стрельба». Пусти меня к окну.
– Толку-то от тебя. Ты же тут один, – проворчала женщина.
– С моей малышкой.
Парень ласково погладил винтовку.
И тут в ее голове сверкнула мысль. Нет, не так. МЫСЛЬ.
Она посторонилась, пропуская парня.
– Целься тщательнее.
– Не учи профессионала.
– Не буду.
Вампиры сильнее человека. И оборотня – тоже. И скользнуть парню за спину, обхватить горло, чтобы не успел крикнуть, а потом ударить, как учили – ножом, под левую лопатку – несложно. Даже очень.
Убивать – легко и приятно.
Тело оборотня дернулось в сильных руках вампирши и обмякло. Несколько секунд она ждала, для верности проворачивая кинжал в ране. А потом поняла, что – все. Готово.
Внизу ничего не изменилось. А это неправильно.
Она осторожно прислонила труп к стене. Вот так. А теперь надо уходить, пока сюда еще кто-то не явился. Но сначала…
Сильная рука точным движением швырнула винтовку в открытое окно.
И женщина принялась спускаться по лестнице, не слишком интересуясь, что происходит в зале.
Зачем?
Большего она все равно сделать не может.
Остается только надеяться на лучшее. Для нее лучшее, разумеется… ха-ха…
* * *
Твою мать!!!
Это было единственное, что я смогла подумать, когда сверху прилетела снайперская винтовка. И рухнула прямо перед ногами Доси.
Какой… это сделал?!
Урою!!!
На этом мирный разговор… почил с миром. И Дося почти зашипела.
– Подсссставить меня хотели, сссуки?!
Я послала ей невинную улыбку.
– А ты нас пряниками кормить собиралась?
– Всссех уничтожу!
– А не надорвешься?
– Не надорвуссссь…
Голубые глаза Доси стремительно темнели, словно их затягивало мутной непрозрачной пленкой. И я поняла все до конца. Она – одержима. Где бы сейчас ни был этот Господин – он давно овладел ее разумом. То есть она добровольно отдала ему все в надежде… на что?
Неважно. Важно – выжить.
Все видели, как искажается и становится действительно безумным лицо Доси. Как темнеют ее глаза, напрягаются, готовясь для прыжка, мышцы…
Наверное, только одна я видела… остальное. Вокруг нее начинали плавать темные кляксы. Черные. Страшные. И их становилось все больше и больше. Они обвивали женщину с головы до ног, пока не соединились в нечто новое…
Больше всего это действительно было похоже на безголовую змею.
Меня охватил какой-то мертвенный, цепенящий ужас. Кровь стыла в жилах. Ледяными стали руки и ноги. Голова кружилась, меня резко замутило… сил не было даже повернуть голову.
Хотелось упасть на колени и сдаться. Пусть со мной сделают что угодно, лишь бы это прекратилось!
Рядом раздался глухой стон.
Мечислав стиснул мою руку так, что хрустнули кости. Мои? Его?
С другой стороны Шарль опустился на колено. Что бы это ни было, на него действовало сильнее.
За спиной я слышала шум. Там падали те, кого Мечислав клялся защищать. Там падали мои друзья.
Я застонала от боли. Из прокушенной губы по подбородку потекла кровь. И это помогло мне опомниться. Я – жива! И я не сдамся.
Но что я могу сделать?
Невидимая плита давила все сильнее и сильнее.
Опустись!
Покорись!!
Признай свою слабость, человек!!!
И все кончится. Не надо бороться – это все равно бессмысленно! Не надо сопротивляться. Что ты, однодневка, можешь противопоставить силе, за которой тысячелетия опыта?!
– Юля…
Стон Шарля словно вырвал меня откуда-то…
И я встряхнулась.
Что эта тварь со мной пыталась сделать?
Подчинить? Растворить?!
Но она тоже не всесильна! Один раз эту мразь уже одолели! И загнали в угол! И второй раз удастся!
Я кое-как, на ощупь, нашла руку Шарля и стиснула ее покрепче.
– Ты, – мой голос был еще слабым, но он – звучал. И насколько же это было лучше давящей тишины, пронизанной сотнями стонов и криков. Неслышных сейчас, да. Но словно звучащих где-то там, за гранью реальности! – Убирайся! Пока цел! Уничтожу!
Дося расхохоталась. Не смехом нормальной женщины, нет. Это был смех всадника Апокалипсиса. Того, имя которому Чума.
– Ты вкуссссная пища! Ссссладкая! Хорошшшшо!
– А ты – всего лишь гадюка-переросток! И один раз тебя уже одолели! А то и не один! Слышишь, я говорю тебе! Убирайся!
– Разссссмечталиссссь! Мне нужно это тело!
Черные пятна поплыли к Насте.
– Я ссссобираюссссь жить. И тело ее ребенка мне подходит!
Настя закричала как безумная. И этот крик стегнул меня, словно кнутом.
– Не тронь ее! Возьми лучше меня! Я сильнее и вкуснее!
Это был жест отчаяния. Но ничего лучше я придумать не могла.
Так, наверное, во времена Великой Отечественной отсылали своих бойцов командиры. «Уходи. Мы останемся. Я – и граната. Или последняя пуля – для себя». Дед мне рассказывал.
– Нет! – вскрикнул кто-то. Но я не отрывала взгляда от почерневших Досиных глаз.
– Я предлагаю тебе свое тело. Свою душу. Свою силу. Если сможешь сожрать! Я сильнее и вкуснее Насти. А раздавить меня ты не сможешь. Ты уже это понял, да? Я не дам тебе провести обряд, а тебе ведь нужно именно это.