Я поглядываю на время и решаю заглянуть к Каро. Но когда я стучу в дверь, ответа нет. Я даю ей минуту, затем просовываю голову внутрь. Она лежит на кровати. Заметив меня, начинает шевелиться.
– Прости. Не хотела тебя разбудить.
– Привет, Кейт. – Каро встает и потирает глаза. – Все в порядке. Я проспала.
– Мы можем провести осмотр? Или позже, если хочешь.
– Нет, давай сейчас. – Она встает и следует за мной в клинику, ступая на весы прежде, чем я попрошу ее об этом. Я записываю результат, успокоенная тем, что, несмотря на всю боль, перенесенную ей после после гибели Алекса, она набрала почти полкило. Затем я измеряю высоту ее матки – она в точности там, где должна быть. Я проверяю давление – не в зоне опасности, но немного выше нормы. Учитывая обстоятельства, это ожидаемо.
Я достаю стетоскоп и прослушиваю сердцебиение плода. Там тоже никаких нарушений.
– Похоже, все в порядке, – уверяю я Каро, делая заметки в бланке дородовых записей, присланных АСН. – У вас обоих все очень хорошо.
Она слабо улыбается.
– Как ты? – спрашиваю я. – Сама по себе.
– Дерьмово, – отзывается Каро.
Ее честность трогает меня.
– Со временем станет легче, – мягко говорю я.
– Думаешь? В лучшем случае, я вернусь домой матерью-одиночкой.
На это нечего ответить.
– Семья Алекса знает? О ребенке?
Я полагаю, Сандрин или, может, кому-то из АСН, пришлось проинформировать их о его смерти. Какой траурной тенью это накроет свадьбу его сестры, думаю я.
– Еще нет. Алекс планировал поговорить с ними. Сначала он хотел убедиться, что все будет нормально.
– Ты собираешься им сказать?
– Я думала послать им электронное письмо, – говорит Каро. – Или позвонить. Никак не могу решить.
– Может, письмо будет лучше. Это даст им время переварить новости перед тем, как ты поговоришь с ними.
– Я просто не знаю, что сказать… я не пойму, поможет ли это или сделает только хуже.
– Я уверена, что поможет. Они захотят иметь отношения с внуком.
– Их вторым внуком, Рози родит раньше меня.
– Это сестра Алекса?
Каро кивает.
– Он так часто о них говорил, что я чувствую, будто уже знаю их.
– А он рассказывал им о тебе?
– Ага. Его мама спрашивала, могу ли я танцевать хака
[23], она думала, что это может отпугнуть кроликов с их овощной грядки.
– Она, похоже, милая. Смешная, – улыбаюсь я.
– Да. – Каро тоскливо смотрит в окно. Снаружи виднеется блеклое сияние полной луны. Потом она снова поворачивается ко мне. – Ты уже нашла его браслет?
Я качаю головой.
– Но я проверила данные.
– И?
– И ничего особенного… Информация обрывается в 2.53 той ночью.
Боль омрачает лицо Каро. Ее плечи напрягаются, когда она борется со своими эмоциями.
– Ты узнала что-нибудь еще?
Я подумываю рассказать ей о визите Люка в комнату Алекса и о пропавшем снотворном, но все-таки решаю не делать этого. Не стоит добавлять еще больше стресса и беспокойства к уже и так хрупкому моральному состоянию Каро.
– Нечего конкретного, но, как и обещала тебе, я над этим работаю.
Она разглядывает меня, явно оценивая, лгу я или нет.
– На самом деле, я хотела спросить, не у тебя ли телефон Алекса, – говорю я. – Или, может, ты знаешь, где он?
– Я везде его искала, – качает головой Каро. – Я решила, что его забрала Сандрин.
– Возможно. Я узнаю.
– Почему ты спрашиваешь? Думаешь, это важно?
– Сомневаюсь, – вздыхаю я. – Я просто размышляла, у кого он может быть.
– Значит, теперь ты мне веришь? Что его смерть не была случайной. – Взгляд Каро прямой и твердый. Она намного сильнее, чем мне казалось, понимаю я; она, может, молодая и в ужасной ситуации, но она жесткая.
Все равно я решаю не говорить ей всего.
– Скажем так, я не то чтобы не верю тебе, ладно? Я хочу убедиться, что мы докопаемся до правды.
– Дай угадаю, Сандрин не слишком-то помогает.
– Нет, не помогает, – признаю я. – Кстати говоря… ты когда-то слышала о ней и Жан-Люке?
– Ты имеешь в виду, об их отношениях?
Значит, это правда.
– Да. Я только вчера узнала об этом.
– Кто тебе сказал?
– Арне.
Каро вздыхает.
– Сандрин, может, и полная стерва, но она была явно сокрушена тем, что случилось с Жан-Люком. Она днями почти не разговаривала и больше не была прежней с тех пор.
– В каком смысле?
– Раньше она не была такой… несгибаемой, – вспоминает Каро.
– Как получилось, что ты не пошла с ними в ту экспедицию?
– Я не хотела. Пять дней на льду, скалолазание – это не мое. Боюсь высоты. – Она смотрит на меня и смеется. – Жалко, не так ли? Алекс говорил, что поможет мне перебороть это.
– Совсем не жалко. Если честно, я боюсь темноты. – Я сочувственно улыбаюсь.
– Правда?
– Всегда боялась, – киваю я. – Мне все еще приходится засыпать со светом.
– Господи, – присвистывает Каро. – Неудивительно, что ты наложила в штаны, когда они нашли тебя на льду без фонарика.
Я кривлюсь не только от стыда, но и от осознания, что либо Дрю, либо Арне рассказали всем, в каком я была состоянии.
– Да уж, глупо, не так ли?
– У нас всех что-то такое есть. Алекс до смерти боялся змей. Говорил, что поэтому мы были созданы друг для друга – где бы мы ни жили, мы были бы в порядке. Ни в Ирландии, ни в Новой Зеландии нет змей.
Она снова замолкает. Мы сидим так с минуту, обе в раздумьях, несомненно, об утраченном будущем, в котором Каро и Алекс живут долго и счастливо.
Я отлично знаю, как сильно это ранит.
– Мне лучше идти, – вздыхает Каро. – Я обещала Арку снова взглянуть на поставку воды в бойлере. Люк клянется, что с проводами все в порядке, но мне нужно убедиться, что я все хорошо проверила.
– Ты ему не веришь? – спрашиваю я.
– Верю – когда он не накурен, – морщится Каро.
Я вспоминаю иглу, мой разговор с Люком. Он показался мне довольно собранным, несмотря на косяк, который курил. Но я все же не знаю его так долго, как Каро.
– Он отдал вейп Алекса? – вспоминаю я. Возможно, Каро хранит его где-то у себя.