Ад да Винчи - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Александрова cтр.№ 72

Наконец он упал на дно ковчега, пытаясь когтистыми конечностями закрыть голову от разящих молний.

В то же мгновение Старыгин, до того в изумлении наблюдавший за происходящим, бросился к ковчегу, уперся в него руками и попытался столкнуть ящик в колодец. Наперерез ему устремился профессор Сорди. С жутким криком он схватил соперника за плечо и попытался оттащить его от своего тайника. Лицо профессора совершенно утратило осмысленное выражение, глаза горели безумным огнем, немногим отличающимся от того, который пылал во взгляде амфиреуса.

— Повелитель! — воскликнул он, не сводя мутного взгляда с умирающего монстра и в то же время нанося Старыгину удар за ударом. — Повелитель, я не допущу твоего поражения! Я верно служил тебе всю жизнь, и теперь, когда настал час твоего торжества…

Старыгин сбросил руки профессора, напрягся из последних сил.., тяжелый ящик накренился над краем каменной балюстрады, перевалился через нее и на мгновение завис, прежде чем рухнуть в темную глубину колодца.

Профессор Сорди, или да Сэсто, как он предпочитал себя называть, дико взвизгнул, уцепился за ковчег, пытаясь удержать его на краю колодца.., но ничто уже не могло остановить падения. Ковчег сорвался с каменного ограждения и полетел вниз, увлекая за собой безумного профессора.

Несколько долгих секунд из колодца доносился, постепенно удаляясь, человеческий — точнее, нечеловеческий вопль, в котором слились страх смерти и горечь поражения. Наконец из темной глубины послышался грохот падения.

И сразу же вслед за ним из колодца донесся вдесятеро более громкий звук — рев погибающего чудовища. И этот звук в свою очередь был перекрыт звуком еще более громким взрывом, от которого закачались многовековые стены палаццо.

Маша застыла, пораженная всем происшедшим, не в силах сбросить оцепенение, в которое погрузило ее своим взглядом древнее чудовище. Старыгин бросился к картине, поднял ее, и вовремя! Стены дворца покрылись глубокими трещинами, зашатались, от них откалывались громадные каменные обломки, которые с грохотом падали на замшелые плиты двора.

В воздух поднималась многовековая пыль.

Один из обломков упал совсем близко от девушки. Тогда Старыгин схватил ее за плечо и потащил прочь, подальше от места взрыва, подальше от древнего колодца, в глубине которого был навеки погребен безумный профессор Сорди и его кошмарный повелитель…

Девушка встряхнула головой, освобождаясь от тягостного транса, и огляделась, как будто пытаясь понять, кто она такая и где находится.

— Туда! — Старыгин потянул Машу к двери.

Он боялся, что их завалит обломками рушащегося дворца, но опасался и того, что где-то бродят подручные Антонио и при встрече с ними им с Машей не поздоровится. Как объяснить им, что все кончено и нет никакого смысла убивать их? Это ни к чему не приведет. Но они никого не встретили, пока бежали к лестнице, очевидно люди Антонио поняли, что дело плохо и каждый должен спасаться в одиночку.

Старыгин увлек Машу к боковой двери, чтобы миновать холл и двор с бассейном. Кто-то мог слышать ужасающий грохот и вызвать полицию.

По его подсчетам какая-то дверь должна выходить в боковой переулок. Он дернул дверь, она никак не поддавалась, тогда он передал картину, которую все время прижимал к себе, Маше и навалился на дверь всем весом. Отлетели какие-то планки, дверь поддалась, но Маша так закричала, что он застыл с поднятой ногой.

Лестницы не было, был проем, который круто уходил вниз. Целый лестничный пролет куда-то провалился, оттого и дверь была заколочена. Старыгин отпрянул назад.

— Бежим туда! К главному входу!

Но оттуда вдруг появился один из людей Антонио, монах огромного роста и недюжинной силы. Намереваясь отомстить за своего Повелителя, он бросился к Старыгину. Вдруг мраморная колонна с ужасным грохотом рухнула и задела преследователя. Раздался крик боли.

Когда улеглась пыль, Старыгин увидел, что Маша спускается вниз по остаткам ступенек, которые осыпались прямо под ней. Вот она оступилась и рухнула куда-то в темноту.

— Прыгайте! — крикнула она через минуту. Здесь мягко!

Старыгин оглянулся. Монах сумел выбраться из завала и шел теперь к нему, припадая на поврежденную ногу. Старыгин закрыл глаза и прыгнул. Он и вправду приземлился на что-то мягкое — не то многолетнюю пыль, не то какую-то ветошь. Сверху на них посыпались остатки каменной лестницы — это монах пробовал ее на прочность. Маша и Старыгин отползли в угол, чтобы огромный монах не свалился прямо на них. Но он, очевидно, передумал, потому что наверху все стихло.

Через некоторое время из полуподвального окошка заброшенного и полуразрушенного дворца Сэсто вылезли двое донельзя грязных людей и, боязливо оглядываясь и отряхиваясь на ходу, направились пешком в сторону улицы.

— Куда теперь? — спросил Старыгин. — В таком виде нам нельзя в гостиницу.

— Если я немедленно не приму душ, то умру на месте! — твердо сказала Маша.

Как ни странно, в гостиницу их пустили.

И даже не поглядели косо. Видимо, ночной портье повидал и не такое в своей долгой, насыщенной событиями жизни.

В номере Маша оттолкнула Старыгина и бросилась в ванную. Ей не терпелось смыть вековую пыль. Впрочем, Старыгин и не собирался ей мешать, он бережно развернул картину и восторженно уставился на спасенную мадонну. Потом деловито проверил повреждение.

— Ничего, как-нибудь обойдется! — крикнул он Маше, но из ванной доносился только шум воды.

Когда Маша вышла из ванной, она увидела, что Старыгин лежит на кровати, нежно прижимая к себе картину. Глаза его были закрыты, лицо — бледно до синевы. Маша хотела сердито окликнуть его — что, мол, в грязной одежде на постель, но заметила на виске багровый кровоподтек и струйку засохшей крови. Она вспомнила, как Антонио Сорди ударил Старыгина пистолетом в висок, и ей показалось, что поза Старыгина неестественно неподвижна.

— Дмитрий! — окликнула она шепотом. Дима!

Он не шевелился. Маша стрелой метнулась в ванную, намочила полотенце и осторожно прикоснулась к ране.

— Дима, Димочка, очнись! — взмолилась она, — Вот это здорово, — он улыбнулся, не открывая глаз, — вот такой ты мне нравишься гораздо больше.

— Ты живой? — от неожиданности Маша слишком сильно прижала полотенце, и Старыгин тут же очень натурально застонал.

Потом он, страдальчески морщась, сел на кровати. Картина лежала рядом. Кудрявый младенец смотрел на своих избавителей серьезно и вдумчиво.

— Знаешь что, — сказал Старыгин, — убери ты картину подальше. Или хотя бы поверни к стене. Не годится ребенку смотреть на то, что будет происходить сейчас в этой комнате.

Когда он поцеловал Машу, она поняла, что именно этого ей хотелось с самой первой встречи.