Рождество каждый день - читать онлайн книгу. Автор: Милли Джонсон cтр.№ 69

– Итак, вот множество практичных идей для ваших нежелательных подарков, – подытожил радио-Брайан.

– Спасибо, Брайан, – поблагодарил Люк, уплетая лепешку с сыром и соленым огурцом.

– Покупка подарка – это очень просто, я никогда не понимал, почему для некоторых людей это такое испытание, – сказал Чарли, нетерпеливо качая головой. – Подарок несет в себе послание, и это послание всегда должно показывать признательность, будь то за услугу, любовь или дружбу. Если вы не заботитесь об этом настолько, чтобы вкладывать в подарок какие-то мысли, то вам и не стоит беспокоиться.

Джек не краснел с пяти лет, но обнаружил, что его щеки нагреваются быстрее, чем галогенные кольца на конфорке.

– Бридж покупала самые лучшие подарки, – сказал Люк. – Каждый год она дарила мне чулок, набитый вещами из магазинов «Все за фунт», магазинов приколов и барахолок.

– Другими словами, всякое дерьмо, – перефразировала Бридж, хотя она и преуменьшила их значение. Она тратила много времени, стараясь выбрать то, что заставило бы его смеяться, улюлюкать или улыбаться. Их было приятно открывать, но они не несли никакой пользы: пук в бутылке, желейный паук, умеющий ползать по стене, шарик для снятия стресса, на котором можно было нарисовать лицо своего злейшего врага.

– Мне они нравились, – ответил он.

– Кто-нибудь хочет глинтвейна? У нас еще много осталось, – предложил Джек, желая увести разговор от неподходящих подарков.

– О да, – сказал Чарли, – и принеси немного пирога с мясом, Джек. Я еще не наелся ими досыта.

– Так точно, капитан Чарли, – отозвался Джек, направляясь на кухню.

Мэри смотрела, как он уходит, и тупая боль наполняла ее сердце. Будет трудно уйти от него. Перспектива перемен немного пугала ее, и этих самых перемен свалится очень много, на самом деле. Ей придется переехать, а также начать новую работу и оставить дом в десяти минутах езды от мамы. Но лайфхак Чарли «Корабли в безопасности в гаванях, но корабли строят не для этого» задел и ее, и Джека.

Она подозревала, что «рабочая Бридж» будет немного серьезнее, чем «застрявшая в гостинице Бридж», но ее это устраивало. Мэри верила в свои способности компетентного и надежного помощника, и она собиралась произвести впечатление на нового босса, с которым не возникнет никаких романтических осложнений. Но она очень будет скучать по миру булочек. Хорошо, офисный стол попал к ней прямиком из прошлого века, а окно выходило на мусорный склад. Да и заведений общественного питания, к сожалению, не хватало. Зато был люк в стене, из которого напитки, готовые бутерброды и булочки с маслом раздавала сварливая старуха по имени Эдна. Она проработала там так долго, и многие считали, что это место просто построили вокруг нее. Но люди, работавшие там, были веселыми и дружелюбными, если не считать дерьмовой Кимберли и гнусного начальника отдела разработки продукции, который любил приписывать себе чужие идеи. В упаковочном цехе царила веселая атмосфера, между работниками велась шутливая перебранка, многие из этих людей работали вместе десятилетиями. Что-то удерживало людей в «Баттерли». Это был дом для их сердец, как и для ее.

Пока Бридж принимала душ в то утро, Мэри написала заявление об уходе на листе бумаги с надписью «Фигги Холлоу», который нашла в ящике туалетного столика.

26 декабря

Уважаемый мистер Баттерли,

Пожалуйста, примите это письмо как уведомление о моем увольнении. Я понимаю, что мне придется отработать, но у меня остались отпуска, которые могут быть зачтены в счет этого срока, поэтому я бы хотела, чтобы меня отпустили при первой же возможности, чтобы я могла приступить к своей новой должности.

Мне очень нравилось работать в «Баттерли», и я желаю вам и компании всего наилучшего в будущем.

Искренне Ваша

Мэри Х.К. Паджетт.

Все было прямо и по делу, никаких эмоций. Она не хотела больше тратить их на Джека Баттерли.

Все пели «Двенадцать дней Рождества» вместе с радио, когда Джек вернулся в гостиную, неся сначала тарелку с подогретым мясным пирогом, а затем, во второй раз, кастрюлю с глинтвейном и половник. Кто-то уже достал из-за бара стеклянные стаканы.

– Давай, Джек, присоединяйся к последним тактам, – позвал Люк. – Мы все поем по часовой стрелке. «Пять безмозглых бездельников» ^[83].

Робин прикрыл уши. У Люка действительно был ужасающий голос.

– …И куропатка на грушевом дереве, – пропели все вместе, включая Джека, и зааплодировали сами себе.

– Мы решили немного утолить жажду, – сказал Робин.

– И еще несколько фактов о Рождестве, о которых вы, возможно, не знаете, – заговорило радио Брайана. – Знаете ли вы, что второй день Рождества – День подарков – получил свое название от денег, которые собирали в церквях в коробки, чтобы раздавать их бедным в этот день? ^[84] А слугам разрешалось вернуться домой после того, как они присмотрели за своими работодателями на Рождество, и богатые люди упаковывали для них подарки, чтобы они отвезли их своим семьям. Надеюсь, без желе.

Брайан искренне рассмеялся, и Джек подумал, что он слишком уж далеко зашел с шуткой про желейные фрукты.

– По традиции в каждый из двенадцати дней Рождества нужно съедать хотя бы по одному пирогу с мясом на счастье.

– Мне нравится эта идея, – сказал Чарли.

– А красный нос Рудольфа может быть результатом паразитарной инфекции его дыхательной системы.

– Брайан, это отвратительно! – Бридж сморщила нос.

– Как у вымышленного оленя может быть паразитарная инфекция? – спросил Люк. – Это все равно что сказать, будто у Белоснежки были лобковые вши.

– Грязная девка, – вставил Робин. – Я всегда думал, что она была слишком чистой.

– Уверена, что за ночь этот глинтвейн стал крепче, – сказала Бридж, делая глоток. – К вашему сведению, я не жалуюсь.

Люк поклонился со своего места.

– Спасибо, мадам.

– Люк, а ты собираешься выпускать глинтвейны «Мальчика-саженца»? – спросила Мэри.

– Очень сомневаюсь в этом. Ведь речь идет о здоровье, а я не уверен, что моя диета в последние несколько дней вписывается в манифест «Мальчика-саженца».

– Ну, я чувствую себя лучше всего за последнее время, – сказал Чарли.

Об этом свидетельствовали розовые щеки и яркие глаза; даже его волосы казались гуще и пышнее.

Сидя в кресле, он напоминал картину эпохи Возрождения, написанную маслом.