Циничный, бесстыжий, влюбленный - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Волкова cтр.№ 3

— И тут жить можно, — самого себя предупредил Гранд. — Не облезу, — скривился он. — Зато сам разберусь, что к чему.

Питу почудилось, как во дворе стукнула калитка, и послышались голоса. Он подошел к окну. Глянул из-за густо присборенной занавески.

Высокий загорелый мужик с хвостом белых выгоревших на солнце волос, с голым торсом и в шортах, болтающихся на бедрах, пристраивал рядом с Харлеем допотопный мопед.

«Старая «Рига», твою мать, — мысленно хмыкнул Гранд, внезапно вспомнив, что именно такого же зверя отец подарил ему на четырнадцатилетие. И мать ругалась страшно. — Что теперь ворошить прошлое, — поморщился Грандилевский. — Отец умер, а мать пропала… Найти бы живой и невредимой, — взмолился он про себя. — Последний раз она выходила на связь из этой гостиницы. Картами не пользовалась, телефон не брала».

Пит всмотрелся в загорелое и беззаботное лицо мужика и мысленно сверился с досье. Станислав Сергеевич Захаров. За глаза прозванный СС за мстительный и коварный нрав, державший поселок и округу в полном подчинении и владевший абсолютно всем на заданной территории — от крутого ресторана с тремя Мишленовскими звездами до поломанного лежака на общественном пляже. Внешне Захаров походил на эдакого спасателя Малибу, а если еще представить рядом бывшую женушку в откровенном красном купальнике, то картинка бы сложилась полная. Красавица-блондинка, изысканная и утонченная, и загоревший мэн с патлами по плечи. Только пластикового буя в руках не хватает.

Град снова уставился в окно. Захаров все еще стоял посредине двора и о чем-то весело болтал с сыном. Мальчишка, Никита, кажется, что-то радостно вещал отцу, а тот смотрел на своего отпрыска влюбленными глазами и улыбался.

«Внешность обманчива», — внутренне поморщился Пит и решил сразу после обеда приступить к расследованию. — Если ты хоть чем-то навредил моей матери, я тебя, сука, в гроб вгоню. Камня на камне от твоей мини-империи не оставлю, — пообещал он мысленно Захарову и замер, увидев, что во двор к мужу и сыну вышла Алиса. Все в тех же шортиках и короткой маечке с бултыхающимися под ней сиськами. — А тебя, девочка, я обязательно трахну», — внезапно подумал Гранд, ощутив заметное шевеление в штанах.



Пит не мог отойти от окна, наблюдая, как Стас Захаров обнимает за плечи бывшую жену и одновременно подначивает сына. Довольно улыбалась Алиса, да и сам Захаров усмехался, хитро глядя на Никиту.

— Семья, — подумалось невзначай Питу. — Даже не скажешь, что родители в разводе. Интересно, это ход ради формального раздела бизнеса или красивая и смелая дорогу перешла? — пропел себе под нос Грандилевский и тут же засек, как Алиса что-то тихо сказала мужу. Захаров кивнул и вместе с ней зашел в дом. Следом вбежал Никитос.

«Нужно пойти поесть, — сам себе напомнил Гранд. — Но сначала, с дороги, в душ!»

Когда, наконец, он добрел, опираясь на палку, до столовой, расположившейся в дальнем конце коридора, то двери оказались запертыми. Гранд для острастки дернул пару раз за белую металлопластиковую ручку и, налегая на палку сильнее обычного, отправился на ресепшен.

«Что же я сразу не догадался попросить принести обед в номер? — натужно вздохнул он и обалдело уставился на пустую стойку администратора. На ресепшене никого не наблюдалось. Совсем никого!

— Твою мать, — пробурчал себе под нос Пит. — Вы еще не знаете, с кем связались.

Он подождал с минуту, решив устроить администратору выволочку, но бесполезно, никто так и не появился. Лишь дворник-сторож Иваныч расхаживал по коридору, лениво взирая на скандального гостя.

— Как бы мне пообедать? — раздраженно поморщился Гранд. — Столовая закрыта, администратора на месте нет.

— А вы пройдите по бульвару, — мотнул головой Иваныч. — Заведений кругом полно. На любой вкус.

— А здешняя столовая? — уточнил Гранд, все еще надеясь по-быстрому перекусить и завалиться спать.

— Откроется на ужин, — тут же сообщил сторож. — В шесть часов подходите.

— Ага, — пробурчал недовольно Грандилевский и побрел к дверям. Осторожно спустился по коричневым гранитным ступенькам, пересек двор, засаженный фруктовыми деревьями, и вышел на главную улицу поселка. А там, на бульваре, кипела жизнь. Тысячи мелких киосков торговали сувенирами и пляжными принадлежностями, а из многочисленных шалманов шел коромыслом дым: жарили рыбу, пончики, чебуреки и прочую шаурму.

Грандилевский мысленно поморщился. Хоть и травма, но приходилось соблюдать режим.

«Все булки-чебуреки побоку, — тоскливо подумал Пит и, невдалеке от моря, нашел пафосный ресторан с белыми, как паруса развевающимися занавесками, синими стенами и чудесным видом на море.

— Шашлык, салат, кофе, — велел он официанту, а сам устроился поудобней в плетеном ротанговом кресле, надвинул на глаза купленную за углом бейсболку и тупо уставился на плескавшееся невдалеке море.

«Вот странно, — про себя усмехнулся Гранделевский. — Видел я и другие моря и океаны. Так почему же только при виде Черного сердце стучится так радостно и душа ликует «Море-море!»? Если разобраться, — Пит вгляделся вдаль, где в небе парил парашют с красным куполом. — Это счастье от вида моря корнями уходит в детство, когда ехал в лагерь и со второй полки высматривал голубую гладь. Когда выспрашивал у отца, почему море назвали Черным, если вода в нем синяя? Когда мама… — Грандилевский осекся, а мысли потекли в другую сторону. — Когда вообще я понял, что мама пропала? — в который раз мысленно дал себе по лбу Пит. Он вспомнил, как виделись в последний раз на дне рождения Ритки, и там же в пух и прах разругались. Он уехал на сборы, потом вернулся в Мадрид и думать забыл о ссоре. Пару раз звонил матери и даже шутил как ни в чем не бывало. А потом во время матча с Жироной на него налетела торпеда по имени Марк Муньеса. Семьдесят два килограмма живого веса, будто баран начихал, но Марк толкнул как-то в бок, а Пит неправильно поставил ступню, а трава газона оказалась чуть более влажной, чем обычно. И в результате всех этих мелочей Гранд свалился на поле и уже не смог подняться. Открытый перелом плюс еще и трещина. Как итог — замурованная в гипс конечность и вой по всем телевизионным каналам и СМИ. Грандилевский точно знал, что мама смотрит матч и обязательно сначала позвонит агенту и тренеру, а потом и сама примчится первым же рейсом.

И она действительно звонила, но вот приехать не смогла. Естественно, из Москвы примчалась Ритка — младшая обожаемая сестра, и он сам, одурманенный обезболивающим и наркозом, только через месяц поинтересовался, где, собственно, мать, и чем она так занята. Следующие четыре недели они общались по телефону.

— Мать меня не видит, и хорошо, — криво усмехнулся он в зеркало, когда смог встать. Худой, бледный, с синюшной ногой и отвратительным настроением. Пит вспомнил, как мотал нервы врачам и медсестрам. Особенно доставалось массажистам и физиотерапевтам.

— Вам бы в гестапо служить, — рычал он на английском, когда ему в воде разрабатывали больную ногу.