Перезагрузка времени - читать онлайн книгу. Автор: Отто Шютт cтр.№ 19

– Цитирование конституционной присяги вам не поможет.

– Всю свою полувековую карьеру я посвятил НИИ, и ни при каких обстоятельствах не причинил бы вред государственному имуществу.

– Хорошая речь, проникновенная. Для суда.

Дознаватель прошелся по палате, разнеся подошвами расплескавшийся биогель.

– Я не подрыватель общественного строя и не поехавший извращенец-самоубийца, – отчаянное положение придало Ёну смелости, кристаллизовало мысли и развязало язык. – Произошедшее было спланированным покушением на мою жизнь. Для вас это самая невыгодная версия, так как она требует официального расследования и поиск настоящего преступника. Куда проще обвинить сумасшедшего ученого, и имидж Республики, как государства с нулевой преступностью, не пострадает, и инвесторам будет спокойнее. Будь у вас малейшее подозрение в нестабильности моей психики, мне бы не восстановили мозговую жидкость с научными знаниями и не стали бы проводить беседы. Я высоко ценю вашу работу, вы проверяете все версии, в том числе и меня, но я не тот, кто вам нужен. Я с радостью окажу следственным органам любую поддержку, чтобы это дело было раскрыто и настоящие виновные понесли наказание.

– Хорошо, – голосок Кси проскрипел как плохо смазанная, но надежно работающая шестеренка бюрократического механизма. – Вас сейчас приведут в порядок, оденут и мы поедем в ваш исследовательский институт. Ответите на пару вопросов и вернетесь к работе.

Сросшиеся кости ныли под тяжестью собственного веса, распечатанная одежда жала. Медработники заверили, что отечность спадет за пару дней. Ему вернули личные вещи, что уцелели при падении. Это были обрывки костюма и записка из будущего, что лежала во внутреннем кармане пиджака, висевшего на спинке кресла. Лохмотья он выкинул, а закодированное послание оставил себе.

Мысли курсировали по китайским иероглифам абиграммы также резво, как полицейская машина на магнитной подушке по подземному туннелю, ведущему на остров Йонджегу. Кси не проявил интереса к тому, что рассматривал подозреваемый. Он наверняка изучил текст послания, пока Ён пребывал в бессознательном состоянии.

Бело-синий автомобиль перестроился в крайний ряд на знакомую полосу торможения. Здесь витал запах донной тины, просачивавшийся сквозь скорлупу подводного туннеля. Опустившись из обтекаемого фюзеляжа, колеса нащупали влажную гладь дорожного полотна – пассажиры ощутили легкое спотыкание. На правах спецтранспорта полицейский автомобиль выехал на пешеходную улицу, имевшую крутой уклон (как холмистый остров ни выравнивали, а большинство авеню напоминали горки для сноуборда; на юго-западе, куда в спешке переселялись жители старого Пусана, и вовсе вместо привычных тротуаров были сплошные ступеньки). Кси, не сводя глаз с подозреваемого, всю дорогу ехал молча.

Миновав посольство Японии, машина вырулила на площадь Моря Дирака и остановилась. Раньше Ён не особо акцентировал внимание на приземистом двухэтажном строении, в окружении чугунной ограды и аккуратных кустиков. Теперь, после визита японского гостя, он посмотрел на него иначе. Он изредка наблюдал с высоты своего кабинета за вечно затемненными окнами дома, походившего на пустотелую декорацию. Одно время считал его заброшенным, пока однажды не заметил, как на лужайке забуксовала газонокосилка. Некто появился из боковой двери и унес сломанный аппарат внутрь. Ён объяснил себе безжизненность обычным политическим разладом. Япония, изолировавшись от цивилизованного мира, содержит посольство с минимальным роботизированным персоналом для редких представительских встреч и обмена протестными нотами. О происходящем у них в стране ходят кровожадные слухи, сводящиеся к тому, что японцы массово принимают смерть в тридцать лет, а их сознания якобы обретают новую жизнь в виртуальной реальности, хотя неотделимость биологического разума от тела давно доказана. Их самоистребление под управлением искусственного интеллекта началось аккурат с жесточайшего продовольственного кризиса 2180-х годов, когда в мире полыхали межрасовые войны. Нынче о японских туристах помнят только роботы-старожилы с кремниевой памятью.

– Что-то не так? – спросил Кси.

Увлеченный увиденным, Ён пересек полицейскую линию, отделяющую упорядоченность от хаоса.

Вечернее солнце било из окон соседних высоток, разрушения были заметны не сразу. Физик, пройдя вдоль разметки для полицейских ховеркаров, устремил взгляд на обесточенную двадцатиэтажку. Следом за ним крался инспектор со своим подручным – оба внимательно изучали реакцию подозреваемого.

Зеркальная башня, которую пусанцы из-за необычной формы прозвали «Песочными часами», была самой изысканной в округе. Сужающиеся к середине нижняя и верхняя части состояли из десяти этажей каждая, панорамные лифтовые шахты – четыре штуки – располагались по углам и подпирали верхний сегмент «часов». Все выглядело по-прежнему изящно, разве что ни в одном из окон не горел свет.

Ён неспешно пустился в обход заброшенной громады, символизирующей течение времени в закрытом пространстве. Как известно, песчинки в песочных часах просачивается из верхнего сосуда в нижний, так что их сумма никогда не изменяется – этакий символизм мироздания, отображенный в архитектуре НИИ. Вдруг он споткнулся о деформированные булыжники. Ён пощупал сплющенную, вздувшуюся, перекошенную плитку. Зрение не обманывало, камень будто расплавился и вновь затвердел. Гранитная скамейка, что стояла поодаль, растеклась вулканической лавой, а урна для мусора смялась гармошкой и покосилась. Физик перевел озадаченный взгляд на Кси. Тот безучастно посмотрел в ответ.

На другой стороне «Песочных часов», где перед главным входом росло могучее дерево, предстала ирреальная мешанина. Раскидистый дуб лишился половины пышной кроны, ветки, словно застывшие струи фонтана, проросли в тротуарную плитку, а кряжистый ствол подтек, как оплавленная свеча; в уцелевшей части дуба, среди весенней листвы распустились бутоны синтетического наполнителя из его любимого кресла. Верхняя часть офисной высотки опорожнилась строительными конструкциями, которые обвалились в нижнюю выпуклость. Из развороченного нутра вытекла начинка, демонстрируя анатомическое устройство башни. Там, где когда-то находился его просторный кабинет, зияла обширная дыра. Ряды стройных кресел в малой аудитории, что гнездилась на двенадцатом этаже, растеклись и закоченелыми сосульками свесились с бетонных перекрытий. Мягкая мебель комнаты для отдыха вытекла через трещины и рваными обрывками задеревенела на нижних поперечных балках. Архитектурная достопримечательность растеклась, словно акварель под дождем. Картина разрушений не походила на последствия обычного взрыва, вокруг не наблюдалось ни осколков, ни бетонной пыли, ни следов пожара.

Ён, пытаясь осмыслить непонятные нагромождения, всматривался в мелкие детали, в скрюченные колонны, просевшие полы, расползшийся бетон, сморщенные стекла. Материалы, разные по структуре и химическим свойствам, размякли, слились воедино и застыли капризными завитушками, прогибами и вывертами.

– Какого черта? – вырвалось у него.

– Этим как раз и занимаются взрывотехники, анализируют, что за вещество разворотило ваш офис, мистер Нгуен.