– Разве я сказал, что он лжет?
– Он ненавидит эти рекламные штучки.
– Выходит, люди из журнала "Пипл" были чересчур настойчивы.
– Посмотрите на его шею! Она покраснела и опухла, а через несколько часов вся покроется шрамами. Вы не можете думать, что он это сделал себе сам.
– А вы в это верите, миссис Стиллуотер? – спросил Лоубок.
И тут сквозь стиснутые зубы она произнесла то, что не мог себе позволить произнести Марти:
– Вы надутый осел.
Делая вид, что потрясен услышанным, что он и представить себе не мог, чем заслужил такую враждебность по отношению себе, Лоубок сказал:
– Миссис Стиллуотер, всегда найдутся циники, считающие, что удушение симулировать легче всего. Ранить себя в руку или ногу тоже довольно-таки убедительно, но тут всегда существует опасность небольшого просчета. Можно неосторожно задеть артерию и потерять больше крови, чем хотелось бы. Что же касается умышленного нанесения себе огнестрельных ранений, то тут велик риск того, что пуля попадет, скажем, не в кость, а проникнет глубоко в ткань. Не исключается и шоковое состояние.
Пейдж вскочила на ноги так резко, что опрокинула стул.
– Убирайтесь вон!
– Простите, что вы сказали?
– Сейчас же убирайтесь вон из моего дома, – повторила она.
Марти сознавал, что этим они отметают последнюю слабую надежду на то, что убедят детектива и заручатся покровительством полиции, но ярость взяла верх. Его била дрожь. Он встал и сказал:
– Моя жена права. Возьмите своих людей и уходите, лейтенант.
Оставаясь на месте и этим бросая им вызов, Сайрус Лоубок сказал:
– Покинуть ваш дом прежде, чем мы закончим расследование?
– Да. Не важно, закончили вы его или нет.
– Мистер Стиллуотер… Миссис Стиллуотер… вы отдаете себе отчет в том, что заявлять о несовершенном на деле преступлении противозаконно?
– Мы не заявляли о мнимом преступлении, – сказал Марти.
– Единственной фальшивкой здесь являетесь вы, лейтенант. А вы сознаете, что изображать из себя полицейского офицера противозаконно? – сказала Пейдж.
Было великим удовольствием наблюдать за тем, как Лоубок покраснел от гнева, как его глаза сузились, а губы сжались от нанесенного ему оскорбления. Самообладание, однако, не покинуло его.
Медленно поднимаясь со стула, он произнес:
– Учтите, что если кровь на ковре окажется не вашей, а, скажем, какого-нибудь животного, лабораторный анализ сможет это легко установить.
– Я не сомневаюсь в возможностях и компетентности судебной медицины, – заверил его Марти.
– Да, конечно, вы же работаете в детективном жанре. Судя по публикациям в журнале "Пипл", вы проводите большую исследовательскую работу, помогающую написанию ваших романов.
Лоубок закрыл свою записную книжку.
Марти ждал.
– Мистер Стиллуотер, вы в курсе, сколько крови в человеческом организме, скажем, в таком, как ваш?
– Пять литров.
– Правильно. – Лоубок положил записную книжку на пластиковый пакет, в котором лежала кожаная сумка с отмычками. – По моим предположениям, на ковре от одного до двух литров крови, то есть от двадцати до тридцати процентов всей крови двойника. Я бы даже сказал, до сорока процентов. И знаете, что бы я ожидал увидеть рядом с этой кровью, мистер Стиллуотер? Я бы ожидал увидеть тело, из которого она вытекла, так как, ей-богу, никакого воображения не хватит на то, чтобы представить себе, что человек, раненный так тяжело, мог просто так исчезнуть.
– Я вам уже говорил, что и сам этого не понимаю.
– Очень таинственно. – Пейдж произнесла эти слова с насмешкой, передразнивая детектива.
Марти считал, что во всей этой неразберихе есть, по крайней мере, один положительный момент: вера Пейдж, несмотря на то, что разум и логика диктовали сомнение, то, как она яростно и решительно защищала его. Он никогда еще не любил ее так сильно, как сейчас.
– Если окажется, что кровь на ковре человеческого происхождения, возникнет много вопросов, требующих дальнейшего расследования, хотите вы этого или нет. Точнее сказать, какими бы ни были результаты лабораторных исследований, мы еще с вами увидимся.
– Мы просто ждем не дождемся новой встречи – сказала Пейдж. Она говорила спокойно, без раздражения. Лоубок вдруг перестал быть угрозой предстал перед ней в комическом свете.
Ее настроение перешло к Марти. Он понял, что это внезапное и неосознанное веселье, этот черный юмор был не чем иным, как их реакцией на невыносимое напряжение последних часов. Он добавил:
– Непременно заходите.
– Мы попьем хорошего чайку, – сказала Пейдж.
– С лепешками.
– С пышками.
– С булочками и пирожными.
– И обязательно приведите с собой жену, – сказала Пейдж. – Мы люди терпимые. С широкими взглядами. Будем рады видеть ее, даже если она нам не подстать.
Марти чувствовал, что Пейдж вот-вот расхохочется. Он и сам был близок к этому, хотя и понимал, что это ребячество. Ему пришлось применять всю свою выдержку, чтобы прекратить смеяться над Лоубоком, пока тот шел к выходу, не заставить его пятиться – назад подобно тому, как профессор фон Хельсинг заставил отступить графа Дракулу, размахивая перед его носом крестом.
Удивительно, но эта их фривольность расстроила детектива больше, чем их гневные выпады или настойчивые просьбы рассматривать двойника как реально существующее лицо. Было заметно, что он усомнился в своей правоте и, казалось, хочет предложить им вновь сесть и начать все сначала. Однако такая слабость, как сомнение в своей правоте, была настолько нехарактерной для него, что он быстро отринул ее.
Неуверенность в себе быстро сменилась обычным самодовольством, и он сказал:
– Мы заберем с собой пистолет двойника и ваше оружие, пока вы не представите на него необходимую документацию.
Марти с ужасом представил себе, что они нашли "беретту" в кухонном шкафу, "моссберг" под кроватью в спальне, а также все остальное оружие, и он остается вообще невооруженным.
Однако, перечисляя оружие, Лоубок упомянул только "смит-уэссон", "корт" и "Ml6".
Марти с трудом сдержал вздох облегчения.
Пейдж отвлекла Лоубока от его занятия, произнеся сердито:
– Лейтенант, вы когда-нибудь выкатитесь отсюда.
Лицо детектива перекосилось от злости.
– Будьте любезны повторить свою просьба в присутствии двух свидетелей-полицейских, миссис Стиллуотер.
– Вас все еще продолжает преследовать страх перед судебными исками? – задал риторический вопрос Марти.